Нежности монументалиста

Выставка Бориса Чернышева смотрелась бы в частной галерее лучше, чем в Третьяковской: для национального музея, даже для его выставочного Инженерного корпуса, она слишком камерная. Не потому, что не очень большая, а потому, что все 70 листов очень похожи друг на друга – что пейзажи, что портреты, будто запел художник одну лирическую песнь и тянул ее с большим удовольствием и мастерством всю жизнь.

Причем только личную, частную жизнь. Лирика не была профессией художника. Советский монументалист, чья профессиональная жизнь пришлась на не лучший для русского искусства период 30–50-х гг., участвовавший в работе над мозаиками станции метро «Комсомольская» и оформлявший фресками безликие общественные здания, для себя писал пейзажи и обнаженную натуру. Элегантно, профессионально, с большой художественной культурой (сказывалась учеба во ВХУТЕИНе у Льва Бруни, а дипломом Чернышева руководил Кузьма Петров-Водкин), экспериментируя с цветом и материалами. Мешал темперу с акварелью и красил ими иногда по оберточной, а то и прямо по газетной бумаге.

В некоторых случаях эксперименты оказывались исключительно удачными. Когда сквозь задушевный русский пейзаж с березками просвечивает текст газеты военных лет, в этом видится нечто осмысленное, даже декларативное. Но Чернышев на это ставку не делал, в газетах его интересовал не текст, а фактура бумаги, впитывающей краску.

Эксперименты Бориса Чернышева были не только с материалом – с цветом и формой тоже. Колорит у него сложный, приглушенный, сезаннистский, объем он мог создать парой охристых линий по синему телу натурщицы – получалось замечательно. И вообще, выставка выглядит приятно, наблюдать грамотное решение правильно поставленной художнической задачи всегда удовольствие.

Не меньшее удовольствие – видеть такие работы в домашнем интерьере, в частной коллекции, которую собирали не для вложения средств, а ради приятности общения с искусством. Выставка Бориса Чернышева в Третьяковке в основном состоит из работ, хранящихся в семье художника. После ее окончания графика, очевидно, займет свое место на рынке. Не ради же юбилея, можно предположить, затевалась эта выставка.