Барьеры высоки

В последние годы производительность труда в России неплохо росла, в основном за счет входа на рынок новых фирм. Но темп обновления фирм в России в разы ниже, чем в мире, конкуренция низка, так что рост производительности труда может замедлиться, тревожится Всемирный банк (ВБ).

После кризиса производительность труда быстро росла во всех секторах, говорится в вышедшем вчера докладе ВБ о российской экономике: в сельском хозяйстве – на 4,4% в год, в обрабатывающей промышленности – на 4,7%, в сфере услуг – на 6,4%. Этот рост обеспечили три фактора: рост производительности внутри фирм, перераспределение трудовых ресурсов среди существующих компаний, а также вход новых фирм на рынок и выход с него несостоятельных игроков.

Фактор «входа-выхода» фирм на рынок оказался главным в приросте производительности труда в 2001–2004 гг. – он обеспечил 46% прироста. За счет внутренней эффективности производительность выросла на 30%, на перераспределение трудовых ресурсов между фирмами приходятся остальные 24% прироста.

Новички работают лучше: производительность у них в среднем на 40% выше, чем у давно работающих фирм.

Но их слишком мало. В России в 1998–2004 гг. среди предприятий, занятых в обрабатывающей промышленности, ежегодно было лишь 5% новых, столько же уходило с рынка. А например, в Мексике эти показатели порядка 15% и 10% соответственно, в Венгрии – 15% и 5%, на Тайване – 35% и 40%, а в Корее – 25% и 55%.

Низкий уровень сменяемости фирм в России – свидетельство слабой конкуренции, констатирует ВБ. В России появление на рынке новых фирм не стимулирует остальных работать лучше: старожилы не боятся, что новички лишат их доли рынка. Несмотря на высокую эффективность, частные фирмы – новички работают хуже, чем госкомпании. Это означает, что госсектор доминирует в самых высокопроизводительных отраслях, барьеры для частного бизнеса там особенно высоки, говорится в докладе.

Фирмы-новички выходят на рынок с более совершенными технологиями и организацией производства, поэтому и более эффективны, отмечает профессор экономфака МГУ Виталий Тамбовцев. Причина их малой численности – в административных, а не экономических барьерах, говорит он.

Те, кому удается создать промышленную компанию, сталкиваются с бюрократическими издержками. Чтобы диск с IT-разработками дошел через таможню до заказчика, нужно 30 дней, говорит Тамбовцев: «Билл Гейтс до сих пор так и сидел бы в гараже».

Для строительства нового завода нужно около 20 согласований, а процедура занимает до двух лет – бизнесу проще переключиться на менее ресурсоемкую деятельность, например торговлю и услуги, говорит директор Института анализа предприятий и рынков ГУ-ВШЭ Андрей Яковлев.

Затруднен и доступ на региональные рынки, где бизнес зачастую существует обособленно, отмечает Валерий Миронов из Центра развития. «Исследование в Центральном федеральном округе показало, что там есть несколько одинаковых кластеров – обособленно работающих предприятий – в разных субъектах и они дублируют друг друга», – продолжает Миронов.

А на крупных машиностроительных предприятиях действует «натуральное хозяйство», говорит Миронов. Все необходимые для производства компоненты выпускаются тут же, и только для одного предприятия, а не для отрасли в целом. Замкнутость большинства предприятий на региональные рынки показал и прошлогодний опрос 500 предприятий, проведенный ВШЭ. В промышленности с конкуренцией фирм из своих регионов сталкиваются 33,6% компаний, из других регионов – 34,3%, а с иностранными – только 17%.

Более высокая эффективность госкомпаний связана с тем, что «внутри системы жить легче», полагает Тамбовцев. Миронов не согласен: сравнивать госкорпорации с частными некорректно. Частные предприятия в большинстве своем – сотня-две работников, а государственные – от нескольких тысяч. Крупные предприятия могут экономить на масштабе, поэтому и более эффективны, говорит он.

Симптомы перегрева

В динамике роста российской экономики есть симптомы перегрева, утверждает Standard & Poor’s. Рост потребления значительно опережает рост ВВП, ускоренно растет финансовый сектор.