Как я продул $23

Скажу сразу: мы проиграли. Впрочем, $23 и сколько-то центов – совершенно символическая ерунда, если поделить на 350 зрителей, пришедших на финальный спектакль фестиваля NET – немецко-голландский «Прыжок дохлой кошки» (Dead Cat Bounce), название которого – биржевой термин, обозначающий резкий рост цены финансового актива после периода его существенного снижения. Артисты признались, что первый московский показ принес худший денежный результат за все время проката шоу (вчера, когда сдавался этот номер «Ведомостей», дело шло удачнее). В иных местах публика бывала и в плюсе, пусть и таком же смешном: к примеру, наш план был заработать хотя бы $88.

Но мы действительно играли на Нью-Йоркской фондовой бирже. Следили через интернет за ходом торгов (благодаря разнице во времени вечерний показ спектакля в любом европейском городе совпадает с часами работы биржи в Нью-Йорке). Голосовали, чьи акции покупать: «Вымпелкома» или американской компании, производящей оружие. Патриоты и пацифисты прогадали: «Вымпелком» упал, американские оружейники поднялись и на них мы наварили хоть что-то.

Один из актеров даже звонил в их офис и спрашивал, что они там конкретно производят: «Понимаете, нас тут в Москве 350 новых акционеров, мы хотим знать». Секретарша долго переключала на какое-то ответственное лицо, но вразумительных ответов нам получить не удалось. Да и ладно. К тому времени мы прикупили еще акций Starbucks и каких-то менее известных компаний, вложив в игру весь сбор от продажи билетов. Самые недоверчивые из зрителей – очевидно, профессионалы рынка – пришли на спектакль со своими карманными компьютерами и лично следили за курсом акций, проверяя, нет ли подвоха в том, что транслировалось на большой экран. Подвоха не было: мы честно торговали.

В ожидании изменений котировок артисты проводили ликбез, объясняя, как работает фондовая биржа, включали интервью с аналитиками, рисовали графики и схемы. В общем, нельзя сказать, что было скучно.

Больше того, «Прыжок дохлой кошки» и впрямь один из самых остроумных проектов в документальном театре: если уж соглашаться, что весь мир – театр, то биржа – определенно в числе его наиболее азартных сцен. И все же заявка здесь интересней результата.

Дело не в азарте публики и не в везении, хотя от этого, конечно, зависит атмосфера в зале. Главная осечка режиссера Криса Кондека и сценаристов Кристианы Кюль и Яна Линдерса в том, что им никак не удается перевести игру на другой уровень – хотя попытки такого выхода в спектакле есть. Например, когда артисты рассказывают анекдоты про то, от чего зависит индекс Dow Jonеs, или как крупные биржевые игроки выбирают, какие акции купить, кидая в список компаний дротики от дартс. Однако тема иррациональности, сюрреалистичности мира денег лишь мерцает в спектакле. Мы узнаем кое-что о механизме работы биржи, но та волшебная дверца, которую пытается приоткрыть искусство, чтобы заглянуть в механизм мироздания, в «Прыжке дохлой кошки» остается запертой. Количество цифр не переходит в качество метафоры. Дохлая кошка облизывается, но прыгать не хочет.