Россия в мире: Содержание президентства
Смена власти в России – процесс захватывающий, и как минимум до весны нам предстоит наслаждаться его сюжетными поворотами. Внешние обстоятельства почти заместили содержательную часть кампании. Всех интересует «как?» и мало кого «зачем?».
Между тем вопрос о содержании будущего президентства более чем серьезен. Оно увенчает переходный период, который начался с распадом Советского Союза. К 2012 г. в общих чертах прояснится реальная роль России в мире.
В ретроспективе хорошо видно, что внешнеполитическая повестка дня обоих российских президентов сводилась к достижению одной главной цели – у каждого своей.
Если прекратить бесплодные споры о том, кто погубил СССР, и посмотреть на президентство Бориса Ельцина с точки зрения становления нового Российского государства, то его задача очевидна: сохранить Россию как существенный международный субъект и удержать хоть что-то из советского геополитического наследия. И к наступлению нового столетия Москва, несмотря ни на что, оставалась одной из ключевых столиц с собственными взглядами на мироустройство. Чтобы отстаивать их и добиваться своего, не хватало сил, однако наследие Ельцина заслуживает более объективной оценки, чем карикатурные суждения, звучащие сегодня.
Опершись на этот фундамент, Владимир Путин приступил к выполнению своей задачи – возвращению России статуса великой державы, участвующей в выработке глобальных правил игры. В целом он этого добился. Россия-2007 – заметный мировой субъект, заставивший всех принимать во внимание свои интересы и точку зрения.
На долю третьего президента выпадает не менее сложная миссия. Вернувшейся в клуб великих держав России предстоит определить там свою функцию и научиться конвертировать абстрактное влияние в конкретные геополитические и экономические дивиденды. И то и другое требует серьезных интеллектуальных усилий.
В последний год президентства Владимир Путин таранным ударом пробил вежливое равнодушие, с которым Запад реагировал на попытки Москвы донести свое мнение по животрепещущим вопросам. После этого, однако, повисла пауза. Достучавшись до высокомерных партнеров, Москва не предъявила четкого и последовательного набора идей и пожеланий.
Во-первых, от обличений мирового несовершенства пора перейти к предложениям. От претендующих на мировое лидерство ждут стратегического видения и вариантов решения, а не публицистических талантов. Скажем, если Россию не устраивает «план Ахтисаари», надо предложить свой детальный план урегулирования косовского конфликта – не контрпропагандистский, а практический. Позиция «давайте вести бесконечные переговоры» проигрышна, потому что безынициативна.
Во-вторых, заклинания о многополярном мире, звучавшие свежо пару лет назад, стали банальностью. Для нас они даже вредны, поскольку уводят от анализа стратегических развилок к бессодержательным рассуждениям о России как «самостоятельном центре силы».
Дело даже не в том, что трезвая оценка человеческого и экономического потенциала заставляет усомниться в способности «одиночного плавания». Просто из этой констатации ничего не следует. Ведь в пресловутом многополярном (т. е. заведомо менее стабильном) мире тем более необходима четкая система принципов, приоритетов, взаимоотношений и союзов. Мы же, вместо того чтобы заниматься ее выстраиванием, никак не нарадуемся провалу американских попыток доминирования. Между тем через 5–7 лет перед Россией замаячит куда более насущная проблема – неспособность поддерживать паритет политического влияния с неуклонно наращивающим его Китаем. Перспектива оказаться младшим партнером Пекина может сделать многополярность менее привлекательной.
В-третьих, остро стоит вопрос о воплощении в жизнь созданных возможностей. Стиль Владимира Путина объясним на этапе самоутверждения после упадка. Однако самоутверждение не может быть самоцелью. Тем более что подобное поведение производит отрезвляющее воздействие на партнеров только вначале. Затем окружающие успешно к нему приспосабливаются, зачастую даже с выгодой для себя. Мерить же внешнеполитическую отдачу масштабом резонанса – значит низводить великую державу до уровня мелкой страны-скандалиста.
Среди российского чиновного аппарата, причастного к международной деятельности, принято гордиться «интеллектуальным превосходством» президента над внешними партнерами. Спору нет, по способности ответить обширной фактурой на любой вопрос и предметно обсуждать специальные вещи, вписывая их в глобальный контекст, Владимир Путин на голову выше большинства собеседников.
Правда, оказывается, что главам других держав не обязательно знать на память пропускную способность газового ответвления, специфику работы насосных станций или особенности чьего-то инвестиционного законодательства. Их задача – продавливание общей политической позиции, что требует не столько вершин интеллекта, сколько особого чутья, приобретаемого с политическим опытом. А уже потом в дело должны вступать высококвалифицированные и инициативные бюрократы, способные грамотно «дожать».
Последнее дается явно хуже по разным причинам – от кадровых до психологических. Поэтому упор приходится делать на внешние эффекты. В результате возникает парадокс: российская общественность гордится не выгодными для страны международными решениями, а ухудшением отношений с иностранными государствами, усматривая в этом проявление крутизны. Тем более что именно к такой трактовке призывают комментаторы из числа «профессиональных патриотов», наплодившиеся в последнее время в неимоверных количествах.
Внешнеполитические приоритеты России на ближайшие годы должны стать предметом широкого и компетентного обсуждения, слишком велика цена ошибочного анализа. Подмена же его пропагандой – что верноподданнической, что оппозиционной – просто опасна .