Странные сближения: Выше государства
История Коммунистической партии Советского Союза (КПСС) была обязательным курсом во всех вузах страны вплоть до конца 1980-х гг. Студентов обязывали изучать ортодоксальное толкование основных этапов создания партии, эволюцию ее программ и святочные биографии вождей. Сейчас предмет, вероятно, стоит вернуть как факультатив. Знать, как создавалась, действовала и обосновывала свое верховенство партия, считавшая свою идеологию единственно верной, будет нелишним.
Российское общество скучает по «направляющей и руководящей силе»: 61% опрошенных ФОМ положительно оценивают период правления Леонида Брежнева (1964–1982 гг.), отрицательно – 17% (еще 22% не определились с ответом). 41% респондентов ФОМ считает тот период более благополучным, чем нынешние времена, противоположного мнения придерживается 31%. 51% опрошенных ФОМ полагает, что деятельность КПСС принесла стране больше пользы, 15% – больше вреда, остальные не определились с ответом. Любопытно, что 49% опрошенных «Левада-центром» одобрили бы превращение «Единой России» в руководящую и направляющую силу государства по образцу КПСС, 37% высказались против.
Без лишних советов
РКП(б)-ВКП(б)-КПСС и ее лидеры, захватив власть, создали новую конструкцию государства. По букве конституций 1918, 1924 и 1936 гг. власть в стране принадлежала Советам разного уровня – от сельского и волостного до всероссийского и всесоюзного. Они избирались прямым голосованием (первые две конституции лишали права голоса представителей «эксплуататорских» классов). На практике, как сообщала книга «Как строится, живет и действует КПСС», «с первых дней существования Советской власти партия неизменно выступает руководящей силой общества, направляет его деятельность». Большевики не раз разгоняли силой оружия неугодные им губернские Советы, выступавшие за ограничение произвола, – так было в Тамбове и Самаре в 1918 г., в Туле в 1919 г. Местные Советы, протестовавшие против продразверстки и методов ее сбора, распускались куда чаще.
Первое время большевики контролировали лишь ключевые политические, экономические, военные и кадровые вопросы. Верхушка партии была еще слишком мала – в 1919 г. ЦК состоял всего из 19 членов и 60–70 технических работников, а численность всей РКП(б) не превышала 300 000 человек. Лидер партии Владимир Ленин уделял много времени решению мелких, как он сам выражался, «вермишельных» вопросов. Его многочисленные записки требовали установки телефонов «ответственным работникам» в Моссовете, дополнительных пайков и одежды для них же в управлении делами ВЦИК, жестокого подавления «кулацких» восстаний – от военных и чекистов.
Карьера в обмен на безмолвие
Вместе с ростом партийных рядов (338 000 – в 1919 г., 532 000 – в 1922 г.) увеличивался и круг вопросов, который рассматривался новым ареопагом – Политбюро и Оргбюро ЦК. В 1923 г. член ЦК Григорий Зиновьев предложил, чтобы Политбюро всего за три месяца рассмотрело работу наркоматов финансов, продовольствия, просвещения и путей сообщения, вопросы экспорта хлеба, внешней торговли в целом, состояние Красной Армии, деятельность Высшего совета народного хозяйства. Он предложил, чтобы у каждой отрасли появился персональный куратор в Политбюро. Вскоре большевики осознали, что без мощного аналитического и кадрового аппарата они утонут в бумажном потоке. В 1925 г., когда численность партии достигла 635 000 человек, ЦК вырос до 63 членов, а его аппарат – до 250 человек. Теперь можно было всерьез взяться за кадровую работу. Наркомы, их первые заместители, первые секретари республиканских и областных комитетов партии, командующие военными округами, послы в крупнейшие страны стали «номенклатурой № 1», которая утверждалась в ЦК. Работники рангом ниже составляли «номенклатуру № 2», утверждавшуюся отделами ЦК.
Партия росла и дальше, достигнув почти 2 млн человек, но в годы большого террора партийцев стало меньше (1,6 млн). ЦК, впрочем, продолжал разрастаться: 71 человек – в 1930 и 1934 гг. и уже 175 – в 1939 г., его аппарат к 1939 г. увеличился до 500 человек. Рост продолжался и после войны: в 1952 г., когда ВКП(б) переименовали в КПСС, партия насчитывала 6 млн членов, в 1961 г. численность достигла 9 млн, в 1977-м – 16,2 млн. Делегаты последнего, XXVIII, съезда КПСС представляли в 1990 г. более 19 млн членов партии.
Партбилет был пропуском в скоростной социальный лифт, поднимавший к высотам дипломатической, научной или хозяйственной карьеры. Но партия и ее новый член заключали неписаный контракт: карьерные преимущества в обмен на отказ от собственного мнения. Формально устав ВКП(б) и КПСС позволял избирать и быть избранным всем членам партии. Но вот что писал в 90-е гг. секретарь ЦК КПСС Вадим Медведев: «Вроде бы процедуры демократичные, все выбираются и отчитываются, но характер этой выборности таков, что в 99% случаев гарантируются выборы того руководителя, который согласован наверху. Это происходило благодаря открытому голосованию и безальтернативности». В конце 1920-х – начале 1930-х гг. ЦК требовал единомыслия для борьбы с немногочисленной оппозицией. При Сталине плюрализму мешал страх. После его смерти единогласие стало неписаной нормой партийной этики. Чем больше становилось коммунистов, тем меньше они влияли на решения высших партийных органов.
Руководители КПСС могли не считаться с мнением рядовых коммунистов и тем более беспартийных. Всесоюзный съезд Советов народных депутатов – высший орган власти СССР – не собирался с момента принятия Конституции 1936 г. до 1989 г. Советы всех уровней, объединявшие в 1982 г. около 2,3 млн человек, были одной из декораций, прикрывавших монополию КПСС. Но советские идеологи утверждали: «КПСС не узурпировала право руководить обществом, как утверждают антикоммунисты и ревизионисты, а пользуется им на вполне законном основании. Свое руководство партия осуществляет по воле народа, который добровольно доверил ей бразды правления, сознавая, что это всецело отвечает его интересам». «Наша партия отвергает концепцию так называемой чистой демократии, которая прикрывает господство буржуазии. Демократично для нас то, что служит интересам народа и партийного строительства». (Из книги «Как строится, живет и действует КПСС»)
Аппарат и змеевик
Фактически власть принадлежала партийному аппарату, который готовил важнейшие политические, военные, экономические и кадровые решения для руководителей КПСС. К началу 1990-х гг. численность аппарата ЦК достигла 2000 человек. Он состоял из 20 отделов, каждый из которых делился на 9–12 секторов. Это было верхушкой айсберга. Приложение к постановлению секретариата ЦК от 10 апреля 1991 г. сообщает, что членами КПСС были 406 000 руководителей учреждений и организаций и свыше 1,5 млн работников административно-управленческого аппарата. Работники госаппарата безоговорочно признавали примат идеологии над управленческой и экономической необходимостью. «Решения съездов партии, пленумов ЦК КПСС определяют направление и содержание деятельности всего государственного аппарата и центральных органов управления...» – это из книги «Советский государственный аппарат управления» (1984 г.). Отсюда и своеобразие решений. В 1960-х гг., вопреки возражениям специалистов, началась повсеместная посадка кукурузы. Спустя несколько лет ее посевы в Краснодарском крае, дававшие хороший урожай, начали заменять... хлопчатником. Был и проект поворота сибирских рек, и печально известное «антиалкогольное» постановление 1985 г. Члены Политбюро Егор Лигачев и Михаил Соломенцев продавили свое решение, несмотря на протесты хозяйственников, включая председателя Госплана Николая Байбакова.
Добиться нужного решения партийных инстанций министерствам и местным хозяйственным органам было трудно. «Любое решение приходилось прошибать. Если дело касалось Политбюро, взять стариков лобовой атакой – дело бесполезное», – вспоминал председатель Совмина СССР в 1985–1990 гг. Николай Рыжков. Система работала относительно эффективно, когда над всеми исполнителями был занесен дамоклов меч НКВД, готовый покарать любого аппаратчика, задержавшего поручение. Позже исполнительская дисциплина во всех звеньях партгосаппарата, по мнению Байбакова, значительно упала. На многочисленные согласования документов уходили многие месяцы и даже годы. Система параллельного существования государства и «надгосударства», которое определяло число казненных врагов народа, необходимое количество танков, фильмов и детского питания, рухнула под грузом собственной тяжести.