Честь и место

До уровня трагических страстей участники нынешней постановки в отличие от равеннской не поднялись. Но! – раньше-то в этом театре происходящее на сцене было просто уголовно, и не в сюжетном, а в художественном смысле. Сейчас при всех огрехах солисты и хор работают хотя бы грамотно и с отдачей. Приглашенный из Большого театра тенор Олег Кулько (тот самый плейбой Турриду) много превзошел баритона Методие Бужора (обманутый муж Альфио), зато его жена Лола – Наталья Ярхова вокально оказалась убедительнее Карины Григорян из «Геликон-оперы» (Сантуцца). Оркестр, с которым работал умный, стилистически тонкий и точный дирижер Федор Леднев, а премьеру провел Даниэле Рустиони, при всех немалых шероховатостях все же никак не походил на ту унылую колымагу, что тарахтела здесь прежде.

Постановку эту сработала в 1996 г. для фестиваля в Равенне знатная бригада: к Лилиане Кавани, режиссеру знаменитого фильма «Ночной портье», присоединился сценограф Данте Ферретти, бывший художником почти всех фильмов Пазолини и последних работ Феллини. Костюмы сочиняла Габриэла Пескуччи, также одевшая много чего: от «Эпохи невинности» Мартина Скорсезе (премия «Оскар») до открытия Олимпиады в Турине. Дирижировал Риккардо Мути, главную партию Сантуццы пела выдающаяся меццо-сопрано Вальтрауд Майер.

В Петербург спектакль перенесла ассистентка 75-летнего режиссера Марина Бьянки.

В этой ситуации образовалось сразу две точки отсчета. Можно сравнивать постановку «Сельской чести» с исходным итальянским спектаклем (он заснят на пленку). Но можно сравнивать и с той продукцией, что выпускалась в Михайловском театре (когда он назывался Малым оперным, а потом Театром им. Мусоргского) прежде.

Сочиненное режиссером и художником, в общем, не устарело. На сцене вполне реалистические стена дома, состоящая из ячеек-лоджий, закрывающихся занавесками, и фасад собора. Между ними небо, которому поручена одна из главных ролей: оно то рассветно розовеет, то нежно голубеет, то багровеет зловещим закатом. Режиссура тоже корректно-реалистическая: с осмысленными мизансценами и безо всякого желания потрясти особыми эффектами.

Потрясать режиссер предоставляет музыке. «Сельская честь» (1890) положила начало веризму – течению в опере, смысл которого – к любой нехитрой жизненной ситуации приписать три нуля. Например, сюжет новеллы Джованни Верги, положенный в основу либретто, незатейлив, как заметка в криминальной хронике: деревенский плейбой бросил обесчещенную им крестьянку и крутит с замужней, о чем брошенка из мести рассказывает мужу разлучницы, а тот рассердился да и зарезал любовника жены. Эта банальная сицилийская бытовуха послужила композитору поводом сочинить веселые и знойные мелодии, торжественные хоралы (дело происходит в день Пасхи), нежные «пейзажные» интермеццо и мощные до напыщенности кульминации, заставляющие воспринимать происходящее как величественную трагедию.