Хорош юрист

Киноманское достоинство «Майкла Клейтона»: он бросает зрителя в водоворот нерасшифрованных обстоятельств. То есть вроде как в пучину жизни. В первые полчаса мало что понимаешь, догадываясь лишь о том, что смотришь не просто юридическую драму, а триллер.

Впрочем, и тогда можно сообразить, что сбрендивший сотрудник нью-йоркской адвокатской конторы в исполнении Тома Уилкинсона сошел с ума не просто так. Или вообще не сошел, а валяет дурака, поскольку потрясен небывалым для штатовского адвоката открытием: транснациональная корпорация, интересы которой ценой (на секундочку!) в $3 млрд он призван отстаивать, не то чтобы чиста. Ясно и то, что второй адвокат, спешно брошенный на выручку (это и есть Майкл Клейтон с лицом Джорджа Клуни), хотя весь в долгах, имеет репутацию циника и разгребателя грязи, тоже вдруг проявит себя человеком. Не зря же фильм начинается со взрыва его автомобиля – после чего следует титр: «Четырьмя днями ранее».

Но едва ли оскаровцы вдохновились нерасшифрованной реальностью, то бишь эстетикой. Скорее, тем мировоззренческим переворотом, который «Клейтон» производит в местных зрительских умах. Этот переворот – в оценке фигуры адвоката.

В голливудском кино два типа адвокатов. Одни – бескорыстные одиночки, иногда пьяницы/неудачники, которых списали со счетов, отважно берущиеся защитить слабого от сильного. Тогда они олицетворение демократии и несгибаемо истинного индивидуализма. Классика жанра: «И правосудие для всех» с Аль Пачино, «Вердикт» с Полом Ньюменом, «Клиент» со Сьюзен Сарандон. Другие – негодяи, олицетворение продажного мира и дьявольской казусности правосудия (см. «Адвокат дьявола»). Пожалуй, ни одна профессия не породила такого количества отрицательных киноперсонажей. Если адвокат – персонаж проходной, то стопроцентно плохой. В «Парке юрского периода» первый, кого сжирают, именно адвокат. Потому что, как с милым смехом говорил режиссер Стивен Спилберг, адвокатов публике не жалко.

Социально-культурное потрясение, которое испытывает западный зритель при просмотре «Клейтона», вызвано тем, что в адвокате-цинике может проснуться совесть. В фильме, заметим, она просыпается даже не в одном, а сразу в двух адвокатах, что для публики шок.

Потрясением, на сей раз эстетическим, становится, полагаю, и последняя сцена. Ее можно пересказать, ничего не выдав. Уладив дела так, как ему хотелось, Майкл Клейтон садится в такси. После чего камера минуты две крупно показывает его лицо, на котором не отражается вроде бы ничего, но дающее понять, что герой переживает бурю чувств и вообще перерождается. Когда Тихонов в роли Штирлица изображал работу мысли, он, как известно, по совету режиссера вспоминал таблицу умножения. Что, изображая работу чувств, вспоминал Клуни, не известно. Но, судя по всему, именно благодаря этому эпизоду фильм в Голливуде окончательно признали талантливым. И, что еще парадоксальнее, именно благодаря ему свой «Оскар» – за профессиональную и не более того роль – получила Тильда Суинтон.