Бульвар имени автора

Чего в фильме нет точно, так железных дорог. Нет и страстей в глухо зашторенном купе – зато есть в автомобилях, телестудиях и каютах морских яхт. Roman de gare – термин для обозначения книг в дешевых обложках, продающихся на ж/д вокзалах: книга в дорогу, роман для «скоротать время». Отборщик Каннского фестиваля Жоэль Шапрон предлагал нашим прокатчикам название «Бульварное чтиво». Не согласились. А зря.

Оно, конечно, слишком напоминало бы о неуместном в данном случае Тарантино, зато отражало бы странную творческую сущность самого Лелуша, который, безусловно, режиссер из породы авторов, но при этом работает в жанре, которого интеллектуалы стесняются: мелодрамы. Все или почти все его фильмы – про мужчину и женщину. При этом зачастую представителей богемы: вдовец-автогонщик – и модельной внешности вдова, чемпион мира по боксу – и певица номер один, другая певица – и гламурный вор, крадущий исключительно изделия компании Bvlgari. В случае «Железнодорожного романа» – модная писательница и персонаж загадочней не придумаешь, то ли еще один писатель, то ли и вовсе маньяк. Актеры также всегда те еще, тоже модные. Новой музой Лелуша стала Фанни Ардан, с годами обретшая статус гранд-дамы французского кино, не уступающей Денёв.

При этом массовые, по всем внешним признакам, фильмы Лелуша не столь массовы, каковыми выглядят. Да, он редкий большой режиссер, отзывающийся на требование «сделайте нам красиво». Но его фильмы безусловно синефильские. И у них всегда есть подтекст. «Железнодорожный роман», например, исследует ситуацию с гламурными брендами – на примере писательских брендов-имен. Как и в случае с другими брендами (в частности, журнальными), выходит, что для их раскрутки и поддержки хорошо бы объединить усилия нескольких людей. Хотя бы двоих. Работающего закулисно и работающего публично. Того, кто одарен собственно творить (при том, что о его существовании никто не знает), и того, кто одарен представительствовать.

Жизнь – это фильм, на просмотр которого мы сильно опоздали

Клод Лелуш, кинорежиссер

О своих противоречиях с интеллектуалами мэтр рассказал перед поездкой в Москву, где лично – в Большом зале «35 мм» – представит в пятницу «Железнодорожный роман» на открытии Фестиваля франкофонии. – Не обидно ли, что вы считаетесь массовым режиссером, не любимым критикой? – Для меня публика важнее. Кино – искусство народное, естественно присущее каждому человеку. Сами того не замечая, мы постоянно выступаем в роли кинематографистов. Наши глаза – кинокамера, уши – микрофон, мозг – монтажер. У меня действительно возникали проблемы с критикой. Прежде всего потому, что я не принадлежал к «новой волне». Я стал режиссером в одно время с ней, но никогда не разделял ее идеологию. Я вообще считаю, что «новая волна» – революция не режиссеров, а операторов. – Хорошо. Но ваши фильмы тоже ведь остаются интеллектуальными! – Не люблю слово «интеллектуальный». Когда я снимаю фильм, то не думаю о том, какой будет его концепция. Идея «Мужчины и женщины» возникла у меня вдруг – и это единственно возможное рождение живой идеи. Сегодня люди хотят знать, откуда и куда они идут. Но ведь мы никогда этого не узнаем! Жизнь похожа на фильм, который нам не дано посмотреть целиком – на его просмотр мы очень сильно опоздали и вынуждены уйти, не узнав развязки. Меня удовлетворяет тот фрагмент, который мне позволено посмотреть. Интеллектуалы же хотят увидеть начало этого фильма и его конец. И претендуют на то, будто посмотрели их. Потому я не с ними и сам по себе.