Автор, убей себя

На этот раз его мертвецы комментировали тему новых медиа – и невзначай совпали с проектом Джей Джей Абрамса «Монстро» (Cloverfield). Независимо друг от друга Абрамс и Ромеро сняли катастрофу как новостной репортаж, только в «Монстро» любительская съемка запечатлела разрушение Нью-Йорка чудовищем, а герои «Дневников» документируют начало эпидемии, превращающей людей в живых мертвецов (слова «зомби» Ромеро всегда старался избегать). Но есть и другое важное отличие: у Ромеро действуют не любители, а (почти) профессионалы – студенты киношколы, которые в разгар съемок фильма ужасов про ожившую мумию узнают из новостей, что реальность их опередила.

Ромеро занимает особое место даже в коротком списке режиссеров, включающих в название фильма свою фамилию (как Феллини, Тим Бёртон или Джон Карпентер). Сорок лет (знаменитая «Ночь живых мертвецов» вышла в 1968-м) он умудряется высказываться по всем актуальным вопросам с помощью единственной метафоры: ожившие мертвецы, к которым их создатель относится с отеческой нежностью, годятся практически для любого социального комментария. Такая стратегия непривычна для кино, но широко распространена в другой области. Многие художники всю жизнь работают с фирменным материалом: Гюнтер Юккер – с гвоздями, Мэтью Барни – с вазелином. Ну а Джордж А. Ромеро – с ходячими трупами.

Простые правила их существования на экране не меняются: мертвецы заторможены, едят живых, а умирают насовсем от вышибания мозгов, которые им не особенно нужны. Хотя в предыдущем фильме «Земля мертвецов» Ромеро позволил им эволюционировать. Впрочем, этот фильм режиссер считает не вполне чистым образцом своей эстетики. «Земля мертвецов» стоила $15 млн, а Ромеро предпочитает снимать на порядок дешевле, потому что так больше свободы. «Дневники мертвецов» обошлись в $2 млн. Но тоже не вполне для Ромеро типичны.

Все-таки Ромеро остается классическим киноавтором. Камера мельтешит – но кадры тщательно выстроены. Герои торопятся выложить свежую съемку в интернет – но не забывают ее смонтировать. Это персонажи «Монстро» хотят всего лишь оставить документ. А студент-режиссер из «Дневников» одержим идеей полноценного фильма: какой бы фантастической ни была реальность, она нуждается в авторской воле.

Ромеро занимает не только то, как работает система новых медиа, меняющая представления и о доступности информации, и о возможностях манипулирования. Его продолжает волновать, как в этом новом мире чувствует себя Автор, смерть которого была объявлена Роланом Бартом в том же году, когда появилась «Ночь живых мертвецов».

«Shoot me!» – просит в конце «Дневников» укушенный мертвецом режиссер: «стреляй» и «снимай» по-английски звучит одинаково. Эмблематичная реплика для кинематографа второй половины ХХ в., успешно пережившего смерть автора и благополучно о ней забывшего. Казалось бы, вопрос «Так он скорее жив или мертв?» спустя 40 лет после поминок безнадежно неактуален. Но дело в том, кто и как его задает.

Спросите Ромеро.