Картина мира в деталях
Главная интрига нынешней фотобиеннале – Андреас Гурский. Его работы привезли к нам впервые, и хотелось понять, почему за них платят рекордные для фотографии суммы. Выставка дала ответДемократия. Андреас Гурский
фотограф. У меня в фотографиях нет иерархии – верха и низа, первого и второго плана, все предметы одинаково значимы.
Коммерческий успех Гурского – не просчитанная акция, не спекуляция на законах рынка и медиа (вроде бриллиантового черепа Дэмиана Херста), хотя аукционная продажа его фотографии «99 центов» за $3,3 млн – идеальный повод для сенсационного заголовка.
Андреас Гурский – настоящий художник-монументалист, мастер большой темы, а крупный формат – материальный и идейный – в искусстве всегда дорого стоит. Но и художественные достоинства работ немецкого фотографа очевидны. Что бы ни говорили хулители современного искусства, высокая цена на произведение объясняется его эстетическим уровнем и качеством. Правда, и исключения нередки.
Ретроспектива Гурского в фонде «Екатерина» – внушительное зрелище: размер каждой из трех десятков показанных работ – несколько квадратных метров. Часть из них – отличного качества величественные пейзажи: горные вершины, воды Рейна, но не они принесли фотографу славу.
Шанхайский банк, чикагская торговая палата, кувейтская биржа, пит-стоп «Формулы-1», спортивный праздник в Пхеньяне, пляж популярного итальянского курорта, бесконечные прилавки американского гипермаркета (сюжет «99 центов») – места скопления людей, денег, товаров, эмоций, энергии. Эти главные, ключевые места современной цивилизации, ее эрогенные зоны сняты Гурским эпически отстраненно. Без эмоций и личного пристрастия, но исключительно впечатляюще.
Каждая фотофреска воспринимается взглядом как целое, но – и в этом проявляется феноменальное мастерство Гурского – как-то сверхъестественно, гиперреалистично. Стараясь понять, как достигается это впечатление тишины и надмирного парения, понимаешь, что точку съемки определить невозможно. Гурский – художник, хотя и делает фотографии. Его фотополотна, как правило, – оцифрованное совмещение нескольких снимков, сделанных с разных точек. Из них он составляет свои большие картины.
В результате этого приема в человеческом и товарном муравейнике виден каждый персонаж: всякая баночка по цене $2,99 или флакончик за $3,99 на прилавках гипермаркета, индивидуальная поза любого из сотен игроков кувейтской биржи (хотя все они в одинаковых белых рубахах и платках), улыбка отдельно взятой участницы массового спортивного праздника, интерьеры всех офисов в окнах небоскреба шанхайского банка. Все детали многонаселенной картины Гурского можно рассмотреть, каждый фрагмент, составляющий целое, особенный.
И кажется, что именно так – как огромную массу индивидуальностей – современный мир готов себя видеть (и хорошо платить за такое лестное видение). И так, кажется, людей должен видеть Бог. Но Бог – это Любовь, а Гурский – только современный художник, фотограф. Его лучшие фотографии – монументальные и многонаселенные, как церковные фрески, – величественны, но холодны. Они впечатляют, восхищают, завораживают, но не трогают. Люди все равно на них еле различимы и видятся прежде всего элементами сложного мозаичного узора, смысл которого неясен. Ведь и на огромной фотографии городской свалки у Гурского хорошо видны детали.