Точка зрения: Как работать с заказчиком

Сейчас, после 10 лет архитектурной практики, я понимаю, как важна тема отношений с заказчиком. У нас долгое время в принципе не было частного заказчика, и культура взаимоотношений только начинает складываться.

Существуют две принципиально разные ситуации. Первая – когда заказчиком выступает девелоперская группа и речь идет о коммерческом проекте. Вторая – когда человек строит для себя. Психология отличается радикально. Заказывая дом себе, человек уже не может оставаться в рамках рационального мышления, начинается процесс сотворчества, что зачастую сказывается на проекте не лучшим образом. Давление заказчика меньше, когда речь идет о проектировании архитектуры дома, фасадов. Когда же дело доходит до интерьера, вмешательство становится почти непереносимым и требует совершенно других навыков от архитектора.

Кто заказывает музыку

Внутри профессии архитектора есть разделение на две мало совпадающие друг с другом страты, каждая из которых по-своему строит отношения с частными заказчиками. До начала 1990-х гг. рынок частного заказа в России отсутствовал. Вследствие невероятной поначалу дешевизны услуг архитектора, с одной стороны, и огромного количества людей, бросившихся в эту профессию, – с другой, произошла девальвация профессии. Заказчик искренне считал, что задача архитектора – оформить в понятном строителям виде его, заказчика, пожелания. И немало профессионалов-архитекторов чертили все, что угодно, абсолютно не выказывая собственных пристрастий.

Сейчас принято считать признаком профессионализма отстраненное равнодушие к предмету работы. Дескать, профессиональный фотограф отличается от любителя тем, что любую, даже неинтересную ему вещь может сфотографировать так, что всем понравится. Однако для архитектора такой «профессионализм» – тупиковый путь, потому что результат получается вялый. Если человек любит брутально-бетонное, но вынужден строить чахлые коммерческо-коринфские колонночки, то по результату видно, что его от такой работы тошнило. А если не тошнило, то это еще хуже.

Работа архитектора отличается от труда художника или писателя. Художник не пишет картину по заказу, по крайней мере всегда считалось, что это ухудшает творческий результат. В случае с этими профессиями возможно, не продавая вдохновение, потом продать рукопись, как говорил Александр Сергеевич. Для архитектора такая ситуация исключена. Без заказа архитектурная работа не происходит. Здесь и возникает коллизия. Потому что если человек хочет оставаться порядочным перед собой, то он должен сделать парадоксальную вещь – создать для заказчика за его деньги то, что нравится себе самому. В 1990-е гг. стратегия поведения в этой парадоксальной ситуации была проста: масса архитекторов действовала по принципу «чего изволите».

Может ли архитектор работать как-то иначе? Безусловно. Прежде всего необходимо выработать собственный взгляд и узнаваемый стиль. В этом случае и заказчик ориентируется лучше, он знает: вот есть архитектор N, он любит все квадратное из бетона, а есть архитектор Х, которому, наоборот, нравится все круглое и в штукатурке. В этом случае заказчик сможет сделать осознанный выбор, обращаясь к тому архитектору, который по предыдущим работам кажется ему подходящим для проекта. В этой ситуации упомянутый Александром Долгиным архитектурный консультант – нужная фигура.

Надо сказать, что бывает и третий сценарий взаимоотношений заказчика и архитектора. Это касается так называемых архитектурных звезд. В таком случае ситуация «чего изволите» выворачивается наизнанку. Архитектора с громким именем приглашают не потому, что любят его стиль, а потому, что это уже некий бренд. Заказчик тем самым снимает с себя ответственность и отдается на волю человека, который делает все так, как ему хочется. Что тоже крайность.

Архитектор – не содержанка

Допустим, заказчик и архитектор нашли друг друга и договорились о сотрудничестве. Возникает новая коллизия: человек платит деньги, и очень значительные. В недвижимости всегда идет речь о больших средствах, потому что строительство дома априори затратный проект для того, кто строит. И здесь важна некоторая архитекторская скупость, т. е. порядочное отношение к расходам заказчика. Архитектор ведь не содержанка, основной доблестью которой является количество разоренных клиентов. Если, конечно, автор не получает от заказчика ясного сигнала, что ему необходимо крайне дорогое жилье. Такое тоже бывает. У заказчика бывают разные комплексы, кто-то не согласен на продукт с малейшими признаками экономии.

Еще одной серьезной проблемой является ярко выраженный у архитектора конфликт интересов. Он вызван тем, что заметную часть своего дохода от проектирования и надзора за объектом архитектор получает не от заказчика. Рыночная ситуация складывается так, что архитектор может за те или иные принимаемые проектные или надзорные решения получать комиссионные от поставщиков. Чем дальше стройка движется от наружных работ внутрь здания, тем больше предлагают. Если эту ситуацию до конца преодолеть не удается, по крайней мере ее нужно учитывать и делать управляемой.

Умение слышать

Второй сложный момент во взаимоотношениях заключается в том, что в частном заказе предполагается совместная работа архитектора и заказчика, и последний тоже должен много трудиться. Одновременно архитектору нужно уметь удержать ключевой смысл собственного замысла. В живописи есть цена холста и красок, а архитектору для самовыражения нужно сдвинуть с места такие материальные, финансовые ресурсы, что это по-настоящему серьезная ответственность. Именно поэтому к заказчику нужно относиться с уважением, без интеллигентского снобизма по отношению к богачам. Априори понятно, что если человеку хватило ума заработать деньги на дом, то он обучаем и ему можно объяснить выбранные решения. Потому что, если со стороны заказчика идут на первый взгляд абсурдные сигналы, нужно уметь даже в этом абсурде находить нечто рациональное. Бывает, что архитектору говорят, а он не слышит – из профессионального

самолюбования, неспособности в принципе слышать другого человека и неуважения к контрагенту.

Если архитектор, согласившись работать с заказчиком, увидел, что вкусы не совпадают, честнее просто отказаться от заказа уже на этой стадии. Да, обе стороны теряют деньги, но это лучше, чем мучиться дальше, производя что-то невнятное. Если же базовые представления у двух сторон совпадают, то дальше важно удержать первоначальный замысел при помощи всего арсенала приемов и широты архитекторской палитры. Это самый главный профессиональный навык. Зачастую архитектор показывает здание и говорит: «Здесь, к сожалению, не удалось то-то, потому что заказчик настоял на своем». Это непрофессионально. Архитектор должен либо полностью, несмотря на обстоятельства и мнения других, отвечать за продукт, либо отказаться от авторства.

Однако умение слушать необходимо и заказчику. В связке архитектора и заказчика есть нечто от отношений пациента и врача. Не в том смысле, что архитекторы умеют «лечить» заказчика, а в том, что врач, получая с пациента деньги, не назначает под его диктовку лекарства, которые нравятся заказчику или кажутся ему менее горькими. Критерии профессиональной ответственности медика просты: умер больной или выздоровел. В архитектуре результат «лечения» тоже очевиден.

Действительно, профессионализм архитектора состоит из качеств, которые друг другу противоречат. Он должен одновременно включиться в бизнес-процесс и решить художественную задачу. Но художественный продукт всегда предполагает элемент нерационального ведения дел: переработки, ночные бдения, ничегонеделание в течение нескольких дней... Для заказчика это выглядит как катастрофа. И в этом случае заказчику важно проявить терпение. В то же время архитектору предпочтительнее скрывать свои романтические метания. А еще лучше – организовать их так, чтобы внешне они выглядели как четкий ответ на поставленные задачи. Ведь ценность произведенного продукта не в количестве метаний и истерик, а в том, каким он получился.

Как с конвейера

В случае работы с девелоперской компанией все вышеописанные особенности проявляются в еще более жесткой форме. У коммерческого проекта есть сроки, он выполняется на кредитные средства, и каждый день простоя обходится в легко вычисляемую сумму. В случае крупного проекта убытки от задержек по вине архитектора заведомо превышают любые штрафные санкции, которые могут быть на него наложены в договоре. Предположим, гонорар архитектора – $100 000 за три месяца работы. Больше $100 000 с него не возьмешь, а каждый день простоя стоит, к примеру, $10 000. Поэтому в таких контрактах крайне важны соблюдения сроков работы.

Кроме того, девелоперские коммерческие проекты требуют мощнейшего согласования в инстанциях. И если нет задачи построить высокохудожественное здание, то обращаются к крупным проектным бюро, где организация труда совершенно иная, нежели в архитектурных мастерских. В проектных компаниях есть 15 отделов: сидит штатный инженер по сантехнике, инженер по вентиляции, штатные архитекторы, специалист по генплану, конструктор. Здесь нет выраженной авторской составляющей. И зачастую не архитектурный замысел ставится во главу угла.

Если речь идет о бизнес-центре, то одни люди разрабатывают его план в соответствии с девелоперскими задачами, потом конструктор делает проект, потом подключается еще один человек на фасады. Конвейерное производство, дающее разный результат, но отлично организованное.

Конечно, когда речь шла об архитекторе, я подразумевал не отдельную личность, а коллектив, руководителем которого является архитектор с собственным стилем. В нем тоже есть ряд специалистов, но отличие в том, что в подобных организациях, которые мы сейчас назовем этим «архитектором» в кавычках, бизнес-процессы организованы хуже. А провалы компенсируются за счет креативной мощи руководителя.

Проектная организация не может позволить себе плохо отстроенный бизнес-процесс, потому что в этом случае она просто исчезнет с лица земли. Поэтому девелоперу лучше обратиться в крупную проектную контору, которая, во-первых, жестко в срок все сделает, во-вторых, архитекторы, работающие по 8-часовому графику, будут действовать в режиме «чего изволите», и это в ряде случаев удобно. Плюс у таких структур хорошо налажено согласование проектов.

Удержать замысел

С другой стороны, если девелоперу нужно по-настоящему художественно выразительное решение и он обращается в авторское архитектурное бюро, то за редким исключением в этом случае надо ждать провалов.

В общем объеме проектной документации, требуемой для строительства, собственно архитектурная часть составляет процентов 10. Важно только, чтобы для всех этих тонн бумаги и тысяч страниц основой все-таки была архитекторская мысль. Компромиссное решение – авторское архитектурное бюро делает первую, концептуальную часть, потом ее обязательно рецензируют специалисты, которые будут согласовывать документацию, дальше создается эскизный проект.

Оптимально после получения эскизного проекта передать его в разработку в крупную проектную организацию, которая сможет по замыслу архитектора выпустить тысячи страниц инженерных, экологических разделов с таким качеством, которое позволит это и согласовать, и вести дальнейшее строительство. А задачи авторского архбюро – отсматривать проектную документацию на предмет соответствия первоначальному архитектурному замыслу. И, естественно, именно авторское архитектурное бюро должно осуществлять авторский надзор на стадии строительства.

Конечно, следить за соответствием построенного проекту может любой технически грамотный специалист. Однако в любом крупном проекте всегда возникают новые обстоятельства, и существует большое количество решений, которые не пропишешь в проекте. На этом этапе задача архитектора – следить, чтобы поиски компромисса по вновь вскрывающимся обстоятельствам не уводили опять в сторону от первоначального замысла. То есть вот это удержание замысла до его воплощения – это, так сказать, самый важный профессиональный навык архитектора.