Истинная легкость легко не дается

Фрагменты «Скрябинианы» Касьяна Голейзовского, еще не включенной в постоянный репертуар Большого, оказались главным содержанием «Мастерской», вообще-то учрежденной ради поддержки хореографических новаций.

Имя Голейзовского известно гораздо лучше, чем его постановки. От его работ 1920-х гг. остались практически одни фотографии. Вернувшись из «азиатских командировок», растянувшихся на несколько сталинских десятилетий, Голейзовский получил возможность работать в Большом, ставить для только восходивших тогда звезд. Благодаря их искусству номера Голейзовского продолжают пользоваться некоторой популярностью и у современных артистов. Но, выучиваемые с кассет, они утрачивают не только дух, но и точность текста.

Теперь же Тамара и Валерий Храповы, в молодости работавшие с Голейзовским, провели с артистами Большого тщательную работу. Передать текст этого хореографа – колоссальный труд: здесь почти нет больших прыжков, вращений и всего того, что в современном балете понимается под «текстом», но тело при этом должно танцевать целиком и полностью. А главное заключается в подаче движения и попадании в стиль.

На помощь исполнителям пришел художник Рустам Хамдамов. Он вынул танцовщиков из комбинезонов-скафандров 1960-х, в которых исполняли Голейзовского в последние десятилетия, и одел «Скрябиниану» по балетной моде молодости хореографа – в костюмы, будто созданные по эскизам Александры Экстер.

Костюмы Хамдамова точно предопределили стиль движений, но не смогли скрыть усилий артистов: если с техникой проблем у них не возникало, то естественный пластический поток регулярно рвался. Нынешние артисты понимают, что постановки Голейзовского требуют собственной манеры исполнения, и это отличает их от предыдущего поколения, исполнявшего эту хореографию с примесью эффектной риторики Григоровича. И все же творения старого московского хореографа Касьяна Голейзовского нынешнему поколению Большого даются не легче, чем новомодные западные.