Делай как мы

Работающий в Америке француз Гондри – один из лучших киновыдумщиков. Но в отличие от других воображал (Тима Бёртона, Терри Гиллиама, Гильермо Дель Торо), чьи фантазии визуальны, Гондри – мастер изобретать сюжеты.

Даже не сюжеты – синопсисы. Ему чего-то не хватает, чтобы превращать их в полновесные сценарии. Поэтому, когда он сотрудничал с наимоднейшим в начале 2000-х сценаристом Чарли Кауфманом, фильмы у него получались лучше ( «Вечное сияние чистого разума»). Но и теперь, идя на фильм Гондри, знаешь: будут сюрпризы, приколы и неожиданные повороты.

На сей раз Гондри придумал малого (его изображает активный комик Джэк Блэк – это не псевдоним), чьи мозги намагнитились после того, как его шандарахнуло током. А это случилось, когда он пытался устроить диверсию на электростанции своего городка, напоминающего о Гарлеме (впрочем, попадаются там и белые лица, даже звезда «Ребенка Розмари» и фильмов Вуди Аллена Миа Ферроу).

В результате самим своим придурочным присутствием он размагничивает все VHS в местном пункте видеопроката. И чтобы спасти бизнес, решает самостоятельно с помощью старой цифровой камеры и продавца-негра переснять все утраченные ленты – от «Охотников за привидениями» до «Часа пик», «Робокопа» и даже «Короля-льва». Так кто-то в 12 лет отважно снимает свою версию «Годзиллы». Так работают некоторые наши параллельщики. Получаются безумные трэш-ремейки. Некоторые из произведений героев «Перемотки» (например, эротическое) можно найти на остроумном сайте фильма www.bekindmovie.com. От самопальных ремейков клиенты видеопроката приходят в восторг. Новоявленные режиссеры-актеры становятся местными суперзвездами.

Полагаю, редкий фильм вызовет такое количество трактовок – чтобы трактовать «Перемотку», не надо быть семи пядей во лбу. Можно доказать, что это фильм: а) о самодостаточности и самоупоительности творчества (творчество есть творчество вне зависимости от результата. Эту мысль развивал и «Эд Вуд» Тима Бёртона, в финале которого дурачок Эд и великий Орсон Уэллс на равных обсуждали свои режиссерские проблемы); б) о том, что права на мировой кинематограф и личные взаимоотношения с ним принадлежат каждому; в) о невероятной любви людей к кино, заставляющей их с упоением смотреть любую дребедень. О трэше как символе массовых вкусов; г) о том, что в кино всегда можно изобрести что-то новенькое; д) одновременно – парадоксальным образом – о том, что ничего нового придумывать не надо: народ предпочитает кино, которое полюбил давно, ему нужны лишь повторы; е) что бороться с творчеством масс бесполезно: когда на кинодилетантов наезжают голливудские адвокаты, им на помощь приходит весь городок.

В конечном счете, проводя очевидную параллель с джазом, Гондри, похоже, развивает идею о том, что как джаз родился на улицах, так и кинематограф будущего (в условиях доступности технологий) родится в народе, на грудах мусора – прямо там, в бывших негритянских гетто.