Результаты греха

Упрекнуть Пушкинский музей в конъюнктурности трудно. Да, его директор Ирина Антонова ссылается на госпрограмму и подчеркивает, что большая выставка, которой ее музей открывает фестиваль «Черешневый лес», приурочена к году семьи. Но на материале европейской живописи агитку, призывающую решить демографическую проблему, не сделаешь. Живопись о семье говорит всю правду – и сладкую, и горькую, и смешную.

«В кругу семьи» составлена по рецепту выставок к «Декабрьским вечерам»: занимает Белый зал, противоположный ему и обе стороны колоннады, тема раскрывается как обычно – широким охватом, галопом по истории искусств. Нет только привезенных заграничных шедевров – обошлись фондами Пушкинского и Третьяковской галереи.

Относительная цельность (и внятность) выставки обеспечена темой. Как бы ее ни трактовали в разные времена, все равно это групповой портрет. Кураторы разумно не слишком отвлекались в сторону – на материнство, например, или влюбленных, – чтобы совсем не запутать зрителя. Исключения редки и сделаны для классики: «Художник и его невеста» Шагала, «Первые шаги» Венецианова.

Но в идеологическом центре выставки, на парадных местах, не лучшая, а в нужном ключе раскрывающая тему французская сентиментальная живопись, навеянная идеями Жан-Жака Руссо. Вроде «Портрета семьи Леруа, слушающей чтение Библии» Никола Леписье. В другие времена художники семью не прославляли, а ее исследовали и наставляли.

Например, среди экспонатов выставки очень популярна тема составления брачного контракта и печальных последствий женитьбы в корыстных целях. В разные времена обманутых мужей тоже запечатлено на картинах в достатке, всегда без сочувствия. Среди гравюр сюжетом впечатляют два листа Абраама Босса (XVII в.): «Жена бьет мужа» (связкой ключей) и «Муж бьет жену» (палкой). Причем в первом случае их дети устраивают потасовку, во втором на коленях умоляют отца о пощаде.

Но не злые карикатуры и характерные бытовые сцены, написанные художниками разных времен и народов, говорят о браке как таинстве. И даже не сюжеты о Святом семействе, без которых выставке на такую тему не обойтись.

Маленькая «Молитва перед обедом», приписанная школе Рембрандта, – это муж, жена и малое дитя за столом в бедном и пустом доме. Она сосредоточена только на ребенке, он погружен в молитву или горькое раздумье. Их явно связывает долг, а не любовь, но эта связь видится глубокой и значительной, заключенной на небесах. Или картина Владимира Вейсберга «Семья»: двое немолодых – и видно, что много переживших, – людей сидят рядом, друг на друга не смотрят, но их руки соединены, и понятно, что эти двое – неделимое целое.

На выставке есть и хорошая живопись, и занимательные гравюры, даже детские рисунки в качестве бонуса. Она не скучна, в меру познавательна и даже не во всем предсказуема. А то, что самые пронзительные ее экспонаты трагические, а не идиллические – так такова семейная жизнь.