«Все мы вышли из Сименона», - Ален Корно, кинорежиссер
Завтра в прокат выходит «Второе дыхание» с Даниэлем Отоем и Моникой Белуччи – новая экранизация знаменитого нуара Хосе Джованни Le deuxième souffle. О том, что происходит сегодня с легендарным жанром, «Ведомостям» рассказал создатель фильма, мэтр режиссуры Ален Корно.
– Желали ли вы воссоздать дух несправедливо забытых французских полицейско-гангстерских лент 1970–1980-х? Тех же – снятых вами с Ивом Монтаном – «Пистолета «Питон 357», «Угрозы», «Выбора оружия»? Может, еще более ранних? Классических лент Жана Пьера Мельвиля? Ведь именно он первым осуществил в середине 1960-х экранизацию «Второго дыхания»?
– И да и нет. Да – в том смысле, что мне действительно хотелось восстановить в памяти мифологию, тип поведения времени, когда я сам фильмы еще не снимал. То есть не 1970-х, а именно 1950–1960-х. Герой «Второго дыхания» – гангстер того типа, с кодексом чести, который начал вымирать именно в те романтические годы. Выйдя из тюрьмы и планируя последнее ограбление перед отъездом из страны, гангстер с неприязнью ощущает, что времена изменились. Полицейские и бандиты теперь не по разные стороны баррикад, а словно бы в одном флаконе: помогают друг другу, предают и продают своих. Но я говорю нет, поскольку, несмотря на сюжет из прошлого, мы пытались сделать стилистически современную картину. В ней, например, много длинных сцен, которые во времена классического кинонуара были технически невозможны.
– Несколько лет назад вы сказали, что одна из причин исчезновения французского нуара – отсутствие актеров уровня Монтана и Вентуры. У вас ту роль гангстера, которую у Мельвиля исполнял Лино Вентура, играет Даниэль Отой. И он уже становится фирменным полицейским-гангстером сегодняшнего кино – вспомнить «Набережную Орфевр, 36». Вы изменили мнение о родных актерах?
– Я говорил не об уровне французской актерской школы, а об отсутствии мастеров, имеющих опыт работы в жанре «мрачный детектив». Вы ведь верно заметили, что жанр практически исчез с началом 1980-х. Вентура стал известным, а заодно и очень умелым лишь после того, как очень долго играл искателей приключений. Если опять появятся гангстерские фильмы, то возникнут и новые фирменные актеры на роли полицейских и бандитов. Они появляются – все больше сценариев пишут бывшие копы. А прежде писали бывшие арестанты. (Смеется. Хосе Джованни тоже из арестантов. – «Ведомости».) Считаю, что Даниэль Отой больше похож на героя книги Хосе Джованни, чем Вентура: и возрастом, и внешностью, и психикой. Я думаю, что Отой не боялся сравнения с Вентурой. Ему не впервые играть роль, которую уже исполнял легендарный актер прошлого.
– Можно теоретический вопрос? Для меня есть две великие традиции в жанре нуар: американская и французская. Между ними символические, причем трагические, пересечения: Борис Виан написал под американским псевдонимом Вернон Салливан несколько романов в стиле заокеанского нуара. И умер от ужаса чуть ли не во время сеанса, увидев экранизацию своего псевдоамериканского опуса «Я приду плюнуть на ваши могилы». В чем все-таки разница между французской и американской «черными» традициями?
– Разница – культурно-историческая. В Америке нуар возник на основе традиции готической – опытов англоязычной литературы. Огромное влияние оказали на него и немецкие экспрессионисты. Ты как бы во сне, в мире параллельном. Французский же нуар продолжает линию психологической литературы. Прежде всего Сименона – ближе к реальности, меньше завирального. Но, конечно, эти традиции влияли друг на друга. А в последние годы развилось еще и азиатское кино того же жанра, объединившее стиль и дух персонажей Мельвиля (их понятий о чести, достоинстве) со стилем и духом ориентальной культуры. В итоге современный американский «черный» фильм, по-прежнему оставаясь в основе своей готическим, испытывает сильное влияние как французской, так и азиатской традиций. Смотрите последний фильм Мартина Скорсезе «Отступники». Нуар сегодня – продукт всемирного коллективного творчества. Поэтому я и считаю, что это жанр благородный.