Трагический тенор концептуализма
Открылась первая посмертная выставка Д. А. Пригова «Граждане! Не забывайтесь, пожалуйста!». Сделана с большой любовью
Живому Пригову объясниться в любви было невозможно. Может, кто-то пробовал – не проверишь, но видимой сердечности он не выказывал и в других, кажется, не поощрял. Любовь к нему – не всенародная, как он проектировал, а тех, кто был с ним близок, – хлынула после его смерти, случившейся почти год назад. Любви много было в некрологах, на ней держится и эта выставка, занявшая все четыре этажа Московского музея современного искусства в Ермолаевском переулке.
Ее куратор Екатерина Деготь хотела представить Дмитрия Александровича не ерником и комиком, каким большинство его видит, а философом, думавшим и говорившим о главном и вечном, о жизни и смерти. И это ей так удалось, что даже странно: почти ничего смешного, зато про жизнь и смерть – на всех этажах и между ними.
Такой результат достигнут не только кураторскими умениями и волей, но и известным феноменом взгляда на ушедшего навсегда человека – даже случайные его слова кажутся символическими и провидческими. А за свою жизнь Д. А. Пригов написал и произнес так много слов, случайных и случайно сложившихся в поэзию, что из них легко составить выставку и на тысячу этажей.
На стенах залов и лестничных пролетах расклеены маленькие записочки, начинающиеся обращением «Граждане!». Это реконструкция проекта Пригова 1986 г., он расклеивал такие обращения на улице. Так пугающе многозначительно, как сейчас, они тогда не читались: «Граждане! Больше всего меня огорчает, что я не вижу лиц ваших», «Граждане! Слово наше крепко, но тело слабо – так ведь телу все равно погибать», «Граждане! Лето наступило, значит, нельзя мечтать о его наступлении».
«Работы на бумаге, инсталляция, книги, перформанс, опера и декламация» – подзаголовок выставки перечисляет представленные на ней жанры, в которых Пригов – поэт, художник и декламатор – работал. Продуктивно трудился, озабоченный количеством, не сосредоточенный на качестве (концептуалисту идея важнее), множивший словесную и изобразительную мелочь, не отделяя семян от плевел. Семена оказались всхожими – по трем из сотни рисунков серии «Фантомные инсталляции» поклонники с любовью сделали для выставки реальные инсталляции. Из словесного мусора образовалась поэзия. Из декламации с завываниями вышла опера. Но графический сор порой прорастал сорняками.