Недосказки

Молчание Лорны» (Le silence de Lorna) дважды лауреатов Канн Жана-Пьера и Люка Дарденнов наводит на мысль, к которой следовало прийти раньше: а ведь в каждом их фильме есть элемент преступления! На сей раз преступление в том, что албанская девушка для получения бельгийского гражданства заключила фиктивный брак с местным наркоманом. Это афера албанской мафии. Теперь на албанке, уже как на бельгийке, женится для получения гражданства русский. Но для этого она должна даже не развестись, а овдоветь.

Она же, вопреки мафии, начинает жалеть своего фиктивного, помогает ему слезть с иглы. И тут, вроде бы слезши, он умирает. Ничего не сказано, но, скорее всего, его убили албанцы. Другая загадка: беременна ли героиня – причем не от любовника, а именно от фиктивного, с которым раз переспала, чтобы тот не пошел за дозой? Или она выдумала себе беременность – назло мафии, из чувства протеста и вины за невинно погубленного бельгийского пацана? Желая преодолеть одиночество? Фильмы Дарденнов нужно смотреть внимательно: подсказки есть. Да, не лучшая их картина. Но лишь потому, что прежние были истинно лучшими. «Сын» в своих обобщениях поднимался чуть ли не до библейских высот.

Фильм Иствуда тоже про преступление, и в нем тоже много недосказанного, хотя по типу это более традиционное – большое – кино. Подобного по неожиданности сюжета не встречал давно. История, кстати, реальная.

В 1927 году у героини Анджелины Джоли, рискующей быть в кадре не всегда красивой (еще бы, полфильма рыдает) пропадает девятилетний сын. Через год с лишним полиция его находит. При встрече на станции он называет ее мамой, но она с ужасом видит, что это не он. Полиция, однако, уверяет, что мальчик просто подрос и изменился. Дома по отметкам на стене она обнаруживает, что он не подрос, а уменьшился в росте. В ответ на ее заявления для прессы полиция объявляет ее сумасшедшей и засовывает в психушку. Начинается такой «полет над гнездом кукушки», с такими фашистскими пытками!

И вот тут нужно (с мурашками по коже) произнести «к счастью». К счастью, случайно выясняется, что в окрестностях действовал маньяк, убивший двадцать мальчишек. Скорее всего, и сына героини. Только это (возможная кошмарная гибель сына!) позволяет ей выйти на свободу. К этому моменту фильму (а он длиной 2.20) идти еще минут пятьдесят. Что дальше-то будет? А будет, по американской кинотрадиции, суд (даже два: над маньяком и над полицией). И, что интереснее, так и не прояснится, кто затеял интригу с псевдосыном и погиб ли реальный сын от рук маньяка.

Лучшие ленты Иствуда замечательны тем, что в их финале ситуация часто переворачивается с ног на голову. Тут подобного нет и быть не могло. Ведь фильм, собственно, о трагедии женщины, всю оставшуюся жизнь проведшей в надежде, что сын когда-нибудь найдется. The Changeling вызвал наибольшую овацию зала. Про то, что Клинта Иствуда зал приветствовал стоя, и рассказывать-то глупо. Так и должно быть. Классик!.

Канны