Вячеслав Кантор: «Четкость формулы помогла», - Вячеслав Кантор, председатель Российского и Европейского еврейских конгрессов

Предприниматель и общественный деятель Вячеслав Кантор живет между Израилем, гражданство которого получил 15 лет назад, и Швейцарией, где приобрел дом на берегу Женевского озера в начале 1990-х. Когда дела заносят его в Москву, он принимает гостей в особняке Киреевских-Карповых начала XIX в.
Д. Гришкин

В разговоре у Кантора то и дело проскакивают выражения, выдающие его научное прошлое: понравившиеся ему высказывания или концепции он называет «формулами». Четкое обоснование у него есть и для коллекции русского авангарда, которая входит в культурный проект «НЕРВ» (от «неизвестное русское величие»). «Суть в том, чтобы показать, что Россия – не только источник нефти и газа, но и огромный духовный и культурный носитель, – увлеченно рассказывает председатель ЕЕК. – Формула коллекции сложилась не сразу, но в итоге получилась такая стройная вещь: 33 великих русских художника еврейского происхождения. Везде в мире этих художников как гениев признают – Хаим Сутин, например, Марк Ротко, а в России часто даже не подозревают об этом». Президент Альфа-банка Петр Авен собрание своего друга хвалит: «Коллекция у него небольшая, но хорошо подобранная. [Марк] Шагал есть, много ценных работ».

Этой дворянско-купеческой усадьбой на Большой Ордынке Кантор владеет с 1993 г. – его фирма «Интелмас» получила здание в собственность от государства с условием провести полную научную реставрацию с сохранением исторических интерьеров. Особняк Кантора выиграл третью премию на конкурсе «Реставрация-1999» (первую и вторую дали храму Христа Спасителя и Большому Кремлевскому дворцу) – условие государства он, выходит, выполнил.

Научная реставрация

Двор имения украшен скульптурой Михаила Архангела работы Эрнста Неизвестного, интерьеры – авангардными полотнами, а стены кабинета Кантора – памятными снимками с важными людьми. Кантор с гордостью комментирует свое фото с Путиным на новгородском «Акроне», сделанное в сентябре 1999 г.: «В первый день, когда он стал премьером и официальным преемником президента, приехал к нам по программе [предыдущего премьера Сергея] Степашина. Я сразу сказал себе: с такой структуризацией мышления этого человека ждет большое будущее! Он чувствует ответственность за решение предшественников при полной свободе выбора и поводов отменить это решение».

Тут же обрамленная вырезка из газеты «Правда» начала 1980-х. Авторы статьи «Солнце светит ночью» академик Жорес Алферов и кандидат технических наук Вячеслав Кантор рассказывают в ней о проекте спутника-отражателя, отбрасывающего большой солнечный зайчик на поверхность Земли для ночного освещения крупных районов. Выпускник Московского авиационного института (МАИ) Кантор, руководивший в то время лабораторией в МАИ, занимался проектом космического солнечного отражателя с 1976 по 1986 г. Кстати, в то время научные интересы свели его с математиком Борисом Березовским. «У нас были общие проекты в области автоматизированного управления для систем жизнеобеспечения космических аппаратов», – рассказал Березовский. В бизнесе, по его уверению, он с Кантором никогда не пересекался. Кантор придерживается той же версии. Единственное, что заставляет усомниться в ней, – публикации 1995 г. в новгородской прессе о переводе финансовых потоков «Акрона» из местного Новобанка в московские, включая близкий к Березовскому «АвтоВАЗбанк-Москва». Но Березовский говорит, что не в курсе этой истории.

В феврале 1993 г. НПО «Энергия» успешно запустило «зайчик» из космоса на территорию Польши, Белоруссии и Украины с помощью спутника-рефлектора «Знамя-2» (фото спутника у Кантора на стене тоже имеется). «Я уже к этому времени проектной деятельностью не занимался, – говорит Кантор, – но сейчас продолжаю активно интересоваться космической тематикой как инвестор».

Узнать подробности об инвестициях в космос у Кантора не удается. Он вообще становится скрытным и уклончивым, когда речь заходит о бизнесе. Считается, что Кантор является основным владельцем новгородской агрохимической компании «Акрон», контролируя более 70% акций. По данным «СПАРК-Интерфакс», крупнейшими совладельцами «Акрона» на 31 декабря 2007 г. были дочерняя компания холдинга «Акронагросервис» (19,78%) и зарегистрированные на Кипре фирмы «Рефко холдингз лимитед» (19,47%), «Квестар холдингз лимитед» (18,95%) и «Гранадилла холдингз лимитед» (14,41%).

Сам Кантор фигурирует в открытых источниках как председатель координационного совета «Акрона» и отводит себе роль «идеолога стратегических процессов» в деятельности компании. «Это же занимает самую малую часть моего времени, а 90% сейчас – общественная деятельность», – с улыбкой сообщает он. Но полностью продавать бизнес он не собирается, несмотря на бурную общественно-политическую жизнь.

Лидер с Востока

55-летний Кантор руководит двумя влиятельными общественными организациями с политическими функциями. Особенно это касается Европейского еврейского конгресса (ЕЕК). «В Европе нет других общественных организаций, которые имели бы политическое представительство во всех международных институтах – ООН, ЮНЕСКО, ОБСЕ, правительственных организациях Евросоюза», – говорит он. Осенью прошлого года делегацию ЕЕК во главе с Кантором принимал у себя президент Владимир Путин и публично высказал поддержку деятельности конгресса.

До Кантора российские граждане никогда не возглавляли еврейское сообщество Европы. В 2002 г. Серж Цвайгенбаум, в ту пору генеральный секретарь ЕЕК, посетил церемонию открытия синагоги в Новгороде, организованную Кантором. Увиденное понравилось гостю, и он со значением произнес: «Центр деловой активности из Европы перемещается на Восток. Будущие лидеры ЕЕК должны прийти с Востока». После чего, по рассказу Кантора, предложил ему возглавить попечительский совет ЕЕК и заняться его культурными программами. А спустя пять лет он решил баллотироваться на пост председателя ЕЕК и выиграл выборы.

К этому времени Кантор уже полтора года как руководил Российским еврейским конгрессом (РЕК). А международные акции, организованные им, имели резонанс за пределами еврейских общин. В 2005 г. в Кракове ЕЕК и РЕК провели форум памяти жертв Освенцима «Жизнь народу моему», в котором участвовали многие европейские лидеры, в том числе Путин. Второй форум, посвященный Бабьему Яру, Кантор провел в Киеве, причем президент Украины Виктор Ющенко на время подготовки форума назначил его своим советником (после форума Кантор ушел в отставку с этой должности). «А логическим завершением этого треугольника станет форум 2008 г., посвященный Хрустальной ночи», – говорит Кантор. На этом форуме, который пройдет в Брюсселе в ноябре под патронатом Европарламента, ЕЕК хочет представить проект Конвенции толерантности для Европы.

«Мы не можем больше спокойно относиться к проявлениям неофашизма и героизации нацистов, происходящим в некоторых странах. И совершенно согласны с позицией руководства России по этому вопросу», – провозглашает, как с трибуны, Кантор. Кстати, в мае 2007 г., когда Россия осудила решение Эстонии о переносе могил советских воинов и монумента Бронзового солдата из центра Таллина, компания Кантора сразу объявила о приостановке инвестиционных проектов в Эстонии до прояснения ситуации.

В марте 2008 г., как сообщала газета «Молодежь Эстонии», в порту Силламяэ на новом терминале, построенном «Акроном», погрузка новгородских удобрений все-таки началась.

«Закон страны, где живешь, выше закона Торы»

В конце 1980-х Кантор учредил фирму «Интелмас» («Интеллектуальные материалы и системы»). «Спекулировали компьютерами: покупали подешевле, продавали очень подороже», – просто объясняет он происхождение первоначального капитала. И тут же политкорректно добавляет: «Мы все-таки старались на спекуляции не замыкаться, а добавлять свой общественно значимый продукт – делали компьютерные сети для Академии наук, тогда это была новинка».

Кроме того, фирма Кантора занималась экологическим мониторингом и биотестированием. В интервью «Эксперту» 10 лет назад он рассказывал, что первый заказ такого рода получил от советского Министерства по производству минеральных удобрений: «Они хотели защитить Одесский припортовый завод, который по итогам одесского референдума должны были закрыть». На «Акроне» (тогда – «Азоте») в 1992 г. сложилась похожая ситуация, припоминает председатель профсоюзного комитета «Акрона» Сергей Ян: местные зеленые утверждали, что «Азот» вредит городской экологии, и требовали закрытия предприятия. Как и в случае с одесским заводом, проведенные фирмой Кантора замеры состояния окружающей среды – вплоть до поведения бабочек и роста растений – показали, что завод можно не закрывать.

Вывод дальновидный: через год на первый в области чековый аукцион было выставлено 47,5% акций «Акрона» – и 35%-ную долю крупнейшего предприятия Новгородской области приобрела «Интелмас». Контрольный пакет по плану приватизации был разделен между работниками и вскоре, как водится, скуплен у них посредниками в интересах более состоятельных собственников.

Считается, что в Новгородскую область Кантор попал по протекции тогдашнего госсекретаря Геннадия Бурбулиса, который был дружен с Михаилом Прусаком, губернатором Новгородской области в 1991–2007 гг. (запрос «Ведомостей» в приемной Бурбулиса, ныне члена Совета Федерации, остался без ответа). Прусак это отрицает: «Кантор сам пришел ко мне знакомиться, когда на «Акроне» уже шла приватизация».

Кантор говорит, что к началу 1990-х заработал несколько миллионов долларов – не так уж много, по его мнению. Но на покупку «Акрона» хватило. В 1997 г. в одном из интервью он признавал, что «приобрести крупный завод по производству минеральных удобрений за $10 млн – это значит отхватить лакомый кусок по дешевке». «Акрон» с начала 1990-х стабильно занимает 3-е место среди российских производителей минудобрений (объем производства за прошлый год – 4,2 млн т, выручка за III квартал 2007 г. по МСФО – 21,67 млрд руб.). А Кантор регулярно фигурирует в рейтингах богатейших россиян – российский Forbes в этом году оценил его состояние в $2,9 млрд.

Сейчас намеки на то, что компания была приобретена по нынешним меркам дешево, ему не нравятся. «Знаете, цена любого актива – событие во времени и пространстве. Когда начались эти приватизационные чеки, из серьезных западных инвесторов никто не воспринимал их иначе как резаную бумагу, вот и все, – раздраженно говорит он. – А те люди, которые понимали процессы глубоко, шли на риск. Поэтому в России и появился свой класс собственников». Единственным отличием своей команды от других Кантор называет «неприятие режима вседозволенности». И даже подводит под эту мысль религиозное обоснование: «Главным принципом нашей деятельности было безукоснительно следовать законам той страны, в которой мы живем. Это, можно сказать, еврейский закон: законы страны, где живешь, выше закона Торы. Может быть, поэтому мы еще и существуем на российской площадке, несмотря на огромную конкурентную напряженность».

«С такими-то деньгами, как у него, можно было бы скупать депутатов, свою политику тут выстраивать, подмять все под себя – так нет же, ничего подобного», – поражается до сих пор Прусак. Высшее руководство «Акрона» новый хозяин сохранил вплоть до настоящего времени. Да и в отношении рядовых работников новый хозяин массовых увольнений не проводил, добавляет Ян.

Хорошо удобренный бизнес

Хотя новгородцам Кантор запомнился как бесконфликтный предприниматель, в конкурентной борьбе он проявил себя совсем с другой стороны. С середины 1990-х «Акрон» упорно сражается с комбинатом «Апатит» в Мурманской области, который во время приватизации приобрела одна из структур «Менатепа». Их тяжба в судах продолжается до сих пор: «Акрон» доказывает, что корпорация «Фосагро», в которую вошел комбинат, монополистически завышает цены, «Фосагро» же это отрицает. Других источников апатитов у «Акрона» до недавних пор не было: предприятие проектировалось специально под этого поставщика (только в 2006 г. «Акрон» сам начал разрабатывать месторождения апатитовых руд на Кольском полуострове по соседству с «Апатитом»).

Знакомый с ситуацией бизнесмен говорит, что Кантор с самого начала не захотел идти на компромисс с поставщиком и твердо стоял на своем. В конце 1990-х – начале 2000-х новгородский губернатор Прусак участвовал в урегулировании этого спора, регулярно встречаясь с мурманским губернатором Юрием Евдокимовым, и обращался за поддержкой на федеральный уровень. Одно из таких обращений попало к депутату Госдумы Владимиру Юдину, который написал знаменитый запрос в Генеральную прокуратуру о нарушениях в ходе приватизации «Апатита». А запрос Юдина послужил для Генпрокуратуры отправной точкой в деле ЮКОСа.

На суде совладелец «Менатепа» Платон Лебедев утверждал, что Кантор встречался с ним до ареста и предлагал выкупить у «Менатепа» «Апатит» за $350 млн. По словам подсудимого, в случае согласия Кантор якобы предлагал решить его проблемы, организовав конную прогулку с замглавы администрации президента Игорем Сечиным. «Поразительная информация! – восклицает Кантор в ответ на просьбу прокомментировать это. – Со своей стороны ничего не могу сказать по этому вопросу, потому как ничего подобного мне не известно». Генеральный директор «Фосагро» Максим Волков отказался комментировать взаимоотношения его компании с «Акроном».

Прусак хвалит Кантора за то, что в начале 1990-х он выстроил для «Акрона» систему экспортных поставок: «Рынков сбыта за рубежом у компании в то время не было, как раз Кантор их нашел. То, что завод заработал как часы, – это его личная заслуга». По словам исполнительного директора Российской ассоциации производителей удобрений Игоря Калужского, в СССР заводы минеральных удобрений, как правило, строили исключительно под снабжение конкретных регионов. «С распадом советской экономики эти заводы сразу потеряли платежеспособного потребителя – сельское хозяйство пришло в упадок. Так что новые владельцы заводов минудобрений поднимали их только за счет экспорта». Рычаг, что и говорить, мощный. «В 1991 г. себестоимость агрохимической продукции «Акрона» составляла $2 за 1 т. А цена продаж на мировом рынке – $100!» – рассказывал Кантор «Новгородским ведомостям» в 1998 г.

Сейчас маржа заметно снизилась: по расчетам аналитика «Финама» Михаила Фролова, экспортные цены азотных удобрений лишь на 30–50% выше внутренних, да еще государство в апреле 2008 г. обложило их экспорт пошлиной в 8,5%. Но экспорт и сейчас обеспечивает основные финансовые потоки в отрасли: по словам Калужского, из 20 млн т минеральных удобрений российского производства внутри страны потребляется только 2 млн т. У «Акрона» в I квартале 2008 г., как следует из его финансовой отчетности, на экспорт уходило 75% продукции (в начале 2000-х было 90%).

Коллекция Кантора

Работы для своего музея Кантор собрал за семь лет. Это небольшой срок для коллекции – порой сделка по покупке одной только картины столько времени занимает, говорит он. «Четкость формулы помогла сделать эту работу быстро. И все [на рынке] знали, что нам нужно, другого не предлагали. Покупали и на аукционах, и у владельцев напрямую. Вот так вот обложишь всех капканами – и рано или поздно кто-нибудь попадается», – шутливо заключает Кантор.

Собрание активов Кантора в бизнесе по большому счету тоже подчинено только одной идее – удобрения и сырье для их производства. В 1994 г. «Акрон» приобрел на чековом аукционе контрольный пакет смоленского «Дорогобужа». В 2000 г. создал «Нордик рус холдинг» с норвежской Yara в расчете на более выгодные условия закупки сырья у «Апатита» (Yara, правда, сотрудничеством недовольна и пытается через Стокгольмский арбитраж расторгнуть акционерное соглашение). В 2002 г. открыл СП по производству азотных и фосфатных удобрений в Китае. В этом году впервые приобрел лицензию на крупное месторождение калийных солей в Пермском крае. А вскоре предложил «Газпрому» обменять принадлежащие «Акрону» 21% «Сибнефтегаза» на активы газовой монополии по производству удобрений.

В июле компания планирует разместить до 20% своих акций на западных биржах, рассчитывая выручить за пакет $900 млн. «Вот когда я почувствую, что не вношу никакого качества в бизнес, тогда у меня будет мотивация [его] продать, – говорит Кантор в ответ на вопрос о возможной продаже всей компании. – А мне кажется, что мое видение мне не изменяет».

Путин и лошади

В 2002 г. Путин побывал на Московском конном заводе № 1 им. Буденного (МКЗ № 1), которым тогда официально владел «Акрон» (см. фото). По рассказу Кантора, некий человек из президентского окружения предложил ему поздравить Путина с 50-летием. Поздравление у Кантора вышло оригинальное: «Владимир Владимирович! Ни ваш протокол, ни ваше окружение не позволяют мне сделать вам какой-либо подарок. Поэтому я предлагаю: сделайте подарок нам. Вам наверняка подарят много лошадей. Передайте одну из них нашей школе для нуждающихся детей. Обещаю, что на этой лошади будут ездить только лучшие ученики школы». А Путин взял и действительно приехал на конный завод с арабским жеребцом в специальном контейнере. Назвали его Альбатросом, и ученики спортшколы МКЗ № 1 до сих пор катаются на нем. Кантор занимается конным спортом с восьми лет и начинал как раз на МКЗ №1. Сейчас у него там три верховые лошади (в том числе 20-летний ахалтекинец). «Акрон» стал акционером МКЗ № 1 в 2001 г., к 2003 г. его доля выросла с 40% до 87% (в начале 2008 г., по данным «СПАРК-Интерфакс», заводом владели «граждане РФ»). Директор МКЗ № 1 Юрий Прохоров говорит, что «[с акционерами] «на берегу» договорились: конный завод должен оставаться конным заводом» – и договоренность эта соблюдается до сих пор. Плохо только, что к 2003 г. треть земли МКЗ № 1 (800 га в Одинцовском районе) была скуплена у сотрудников завода инвестиционным агентством ЦФО, банком «Возрождение» и ИГ «Алроса». «Это были наши лучшие кормовые земли», – огорчается Прохоров. МКЗ № 1 судился с покупателями, но безуспешно. В 2004 г. Объединенная промышленная корпорация (ОПК, управляющая компания Межпромбанка) приобрела эти земли у группы компаний «Центр» для строительства рекреационного центра. «При проектировании мы стараемся учитывать перспективные планы развития соседних территорий, с собственниками и менеджментом которых у нас выстроены конструктивные отношения, в том числе и с руководством МКЗ», – утверждает представитель ОПК Дмитрий Мороченко.

Штрихи к портрету

«Мы пришли в бизнес бедные как церковные мыши. У нас не было ни политической поддержки, ни опыта коммерческой деятельности <...> Был только жизненный опыт – опыт выживания в извращенной бюрократической среде. Он оказался полезным». Интервью журналу «Эксперт», 9.02.1998 «К счастью, в агрохимии нет природной ренты <...> Если нет природной ренты и вы не монополист, то вам поневоле приходится вертеться с утроенной силой». Интервью «Российской газете», 22.06.2004 «Мой личный опыт показал: не нужно стесняться того, что вы из России. И не нужно стесняться тех, кто стоит во главе нашего государства». Интервью газете «Коммерсантъ», 15.08.2007