Ratio economica: Мимо цели
В прошлом году правительство и ЦБ прогнозировали, что инфляция в 2007 г. будет 8%. Этого не произошло: по итогам года уровень инфляции составил почти 12%. В этом году уже сейчас ясно, что инфляция будет не меньше 15% в годовом исчислении, снова заметно превысив текущие официальные прогнозы. И перед правительством, и перед денежными властями стоит вопрос: стоит ли делать прогнозы более реалистичными?
Макроэкономическая подоплека этого вопроса выглядит так. Инфляция – результат денежной политики, но сама эта денежная политика существенным образом зависит от того, как субъекты экономики (фирмы, люди, правительство) формируют свои ожидания относительно будущих цен. Чем большей инфляции они ожидают, тем в большей степени фирмы и люди предусматривают увеличение цен и зарплат в будущих контрактах и тем большего повышения пенсий и социальных выплат обещают правительства. Если же денежным властям – поскольку непосредственно денежную политику осуществляет ЦБ, а обещания гражданам раздают президент, премьер-министр и депутаты парламента – удается убедить экономических субъектов в том, что инфляция будет низкой, то прогноз становится «самосбывающимся». Фирмам нет смысла повышать цены, сотрудники не ожидают повышения зарплат, политикам не приходится реагировать на жалобы пенсионеров на растущие цены. Политика инфляционного таргетирования, впервые опробованная с большим успехом Новой Зеландией в начале 90-х и к началу XXI в. ставшая официальной в 19 странах, направлена именно на создание доверительных отношений между денежными властями и экономическими субъектами относительно инфляции. ЦБ объявляет цифру и обещает делать все возможное – повышать ставки, позволять обменному курсу укрепляться, чтобы эта цифра была достигнута.
Реалистичность прогноза и способность следовать обещанной политике – главные элементы таргетирования инфляции: именно поэтому ЦБ России официально не переходил к инфляционному таргетированию – кто знает, вдруг президент снова потребует ослабления рубля? Сейчас видно, что это был правильный подход. Период низкой мировой инфляции, длившийся чуть ли не 15 лет, закончился, и оказалось, что политика инфляционного таргетирования не всесильна. В 2008 г. практически все центральные банки, придерживавшиеся политики таргетирования инфляции, не достигнут объявленных ими целей. В Великобритании, Австралии и еврозоне инфляция пока невелика в абсолютных цифрах (3–4% в год), но это больше чем в полтора раза превосходит заявленные цели. В Исландии, переживающей последствия пузыря на рынке недвижимости, инфляция сейчас в пять раз выше, чем целевой показатель (12,5% вместо 2,5%). Канада является чуть ли не единственным исключением (1,7% вместо заявленных 2%).
Нобелевский лауреат Джозеф Стиглиц, статья которого на эту тему была опубликована на этой странице («Таргетирование инфляции: испытания реальностью», «Ведомости» от 16.05.2008), призывает отказаться от таргетирования инфляции. По его мнению, повышение процентных ставок приведет к замедлению экономического роста – и эта цена слишком высока. Стиглиц, впрочем, придерживается очень узкого определения таргетирования – для него это политика автоматического повышения процентных ставок, если инфляция оказывается выше заявленной цели. На первый взгляд вся дискуссия о необходимости отказаться от инфляционного таргетирования не имеет прямого отношения к нашей стране. Во-первых, российский ЦБ никогда не брал на себя формальных обязательств по поддержанию определенного уровня инфляции. Во-вторых, не процентная ставка, а обменный курс – главный инструмент нашего ЦБ.
Почему ЦБ не может позволить рублю укрепиться? Одним из основных политических соображений, которое на практике, возможно, имеет решающее значение, является то, что дальнейшее укрепление рубля существенно затруднит обслуживание долга и возможность делать новые заимствования крупным государственным компаниям, прежде всего «Газпрому» и «Роснефти». (Для политика, которому нужно отстаивать свою позицию на выборах, недовольство населения по поводу инфляции могло бы оказаться важнее, чем интересы лоббистов, но это совсем другой разговор.) Поднять процентные ставки, по которым банки могут получать кредиты у ЦБ, тоже, кстати, не помешает. Банки, которые не могут выжить при процентных ставках на 2–3% ниже уровня инфляции (сейчас разница составляет 8–9%), – это не банки, а получатели государственной пенсии.
И все же для борьбы с инфляцией доверие экономических субъектов к денежной политике так же необходимо, как и собственно денежная политика. У наших денежных властей – правительства и ЦБ – практически нет никакого опыта жизни в нормальных, «нешоковых», условиях. Девяностые годы научили жить в аномально тяжелых условиях, а начало XXI в., наоборот, в аномально легких. Инфляция, при всех ее неприятных последствиях, не смертельная болезнь. Экономика может успешно расти при довольно высоком уровне инфляции долгие годы. В то же время с ней нужно бороться, и первый шаг на этом пути – более реалистичный подход к прогнозированию инфляции.