Доходное место: Точка невозврата

Российские и западные телеканалы несколько дней крутили сюжеты, отснятые по наводке авторов отчета, официальная Москва яростно отбивалась от нападок журналистов и заверяла общественность, что опасность исчезновения старой архитектурной среды столицы сильно преувеличена.

За год, прошедший с момента выхода в свет отчета «Московское архитектурное наследие: точка невозврата», ни один объект культурного наследия Москвы не был подписан к сносу. На этом, пожалуй, хорошие новости заканчиваются.

Как люди

«Он же памятник, кто ж его посадит», – говорил один из героев «Джентльменов удачи». Однако памятники – как люди: у каждого своя судьба. Одним – почет и уважение, другим – прозябание. Или, того хуже, снесут и забудут.

Зданиям, построенным в стиле русского авангарда, в столице России не повезло. Это в мире творчество Константина Мельникова, Моисея Гинзбурга, Владимира Шухова признано новым словом в архитектуре, вошло во все учебники и каталоги, их проекты тщательно изучают и защищают по ним диссертации. На родине шедевры мирового масштаба влачат довольно жалкое существование с перспективой превратиться в руины, быть снесенными или подвергнуться варварской реставрации.

По мнению заместителя председателя федерального методического совета по культурному наследию при Министерстве культуры РФ Александра Кудрявцева, общество просто еще не доросло до понимания минималистской эстетики, носителями которой были русские авангардисты. «Хотя именно в этот короткий период истории (20–30-х гг. прошлого века) наша архитектура была ведущей в мире, а не ведомой, как обычно, – убежден профессор Кудрявцев. – Россияне воспринимают авангард тяжело. И спасение для памятников авангарда идет к нам из-за рубежа».

Когда говорят «старая Москва уходит», в первую очередь вспоминают тихие московские дворики, в глубине которых скрываются дома XVII–XIX вв. Но памятникам архитектуры советских времен грозит не менее серьезная опасность.

Два года назад в Москве проходила международная конференция «Hаследие в опасности: сохранение архитектуры XX в. и всемирное наследие». На ней шел разговор о том, в каком плачевном состоянии находятся постройки русских архитекторов-авангардистов. Особо были выделены семь памятников: Дом Наркомфина архитектора Моисея Гинзбурга, клуб им. Русакова, клуб завода «Каучук» архитектора Константина Мельникова, а также его собственный дом на Арбате, Дом-коммуна архитектора Ивана Николаева, радиобашня инженера Владимира Шухова, ст. м. «Маяковская» архитектора Алексея Душкина.

«Но за два года ни одна из построек так и не была внесена в предварительный список ЮНЕСКО на включение во всемирное наследие, – говорит Наталья Душкина, профессор МАрхи и член-основатель Международного научного комитета ICOMOS по сохранению наследия ХХ в. – Что же касается восстановительных работ, то из всех объектов только на ст. м. «Маяковская» шло интенсивное строительство. Но проект, по существу, не был утвержден и согласован с Москомнаследием. И хотя средства были затрачены колоссальные, результат сомнительный и станция по-прежнему течет. Создается впечатление, что у разработчиков проекта сильно желание раздеть всю станцию и заменить подлинные материалы на новые, в том числе поменять всю авиационную сталь. Не получилось бы, как со скульптурой «Рабочий и колхозница».

Сейчас решается судьба еще одного здания, выполненного Алексеем Душкиным: «Система-Галс» объявила о начале реконструкции универмага «Детский мир» на Лубянке, после которой в первозданном виде останется только фасад. Внутри здание будет кардинальным образом перестроено, благодаря чему появятся дополнительные торговые площади, новые кафе и даже подземная стоянка. Но старого «Детского мира», который помнит с детства каждый москвич, уже не будет.

«В Москве есть памятники, от которых после неграмотной реконструкции осталась лишь фасадная стена, а интерьеры полностью уничтожены. Так, например, произошло с домом Жолтовского на Моховой и клубом «Буревестник» Константина Мельникова. Есть памятники, где реставраторы полностью изменили авторскую концепцию и замысел. Нередки случаи, когда на территории памятников – например, Бахметьевский гараж, Планетарий – идет строительство, хотя это запрещено законом. Причина такого отношения в том, что ни одно историческое здание XX в. не имеет статуса федерального памятника (т. е. общероссийского значения), и авторы реставрационных проектов не считают нужным относиться к ним, как к национальному достоянию», – говорит Наталья Душкина.

Ломать не строить

Парадокс: русская реставрационная школа считается одной из лучших в мире, а вместе с тем столица сейчас переживает девятый вал чудовищных по произволу перелицовок исторически значимых зданий. У всех на слуху история сноса «Военторга» и гостиницы «Москва». Но есть и другие не менее громкие примеры.

Так, на Новом Арбате снесли здание Института курортологии, автор которого – Анатолий Самойлов. Строилось оно в переходный период: фасад здания был выполнен в стиле конструктивизма, а интерьеры уже тяготели к сталинской неоклассике. Тем не менее его архитектурно-историческая ценность сомнению не подлежит, и в 1998 г. здание было признано объектом историко-архитектурного наследия.

Но уже в 2004 г. его из списка памятников исключили, объяснив это тем, что техническое состояние здания восстановлению не подлежит. А в январе 2005 г. Юрий Лужков подписал распоряжение правительства Москвы о сносе Института курортологии и строительстве на его месте «многофункционального коммерческого административного комплекса с подземной автостоянкой общей предельной площадью 93 600 кв. м на земельном участке площадью 1,171 га».

«На протяжении послевоенных десятилетий облик центра города практически не менялся. И пока другие европейские столицы переживали более или менее плавную эволюцию, Москва, по сути, стагнировала – тихо ветшала, но в этом и были ее прелесть и своеобразие, – считает Марина Хрусталева, искусствовед и председатель MAPS. – Строительный бум начался в Москве в конце 1990-х. В город хлынули деньги инвесторов – московских, региональных и иностранных, и тут же нашлись строительные структуры, готовые их освоить. Впрочем, это нормальная экономическая закономерность, а проблема лежит в неготовности городских механизмов адекватно встретить этот удар. В городе, история которого насчитывает восемь с половиной веков, а население которого превышает 15 млн, в одночасье развернулась тотальная реорганизация, не подкрепленная ни официально принятым генеральным планом, ни уровнем мышления архитекторов и девелоперов, не имевших на тот момент существенного опыта оперировать градостроительными масштабами. Федеральная власть, по существу, игнорировала эту проблему, не проявляя интереса к перерождению Москвы. В отличие от бессменного мэра, чьи вкус и представления о прекрасном навеки запечатлелись на улицах города».

Наследие и наследники

Творчество известного архитектора-авангардиста Константина Мельникова представлено в Москве широко и вполне может потянуть на отдельный туристический маршрут. Собственный дом-мастерская на Арбате. Четыре рабочих клуба, каждый из которых имеет оригинальный фасад и интерьер. Клуб им. Ильи Русакова выглядит как бутон цветка, а фасад клуба Дорхимзавода напоминает бульдозер. Есть еще Бахметьевский гараж, он выполнен по типу крытого манежа и по сей день поражает своими масштабами – это 8500 кв. м пространства, в котором нет ни перегородок, ни опор.

Постройки Мельникова выглядят не только самобытно, но и вполне современно. Благодаря огромным витражным окнам в помещении много света и воздуха, а сдвижные стены позволяют мгновенно трансформировать внутреннее пространство. Неудивительно, что творчество Мельникова актуально для современных архитекторов и дизайнеров. «То и дело звонят и просят организовать экскурсию по клубу Дорхимзавода, много приезжает иностранцев», – рассказывают представители собственника Жанна Фомина и Валентина Сергеева.

В марте этого года компания Liral Group завершила комплекс ремонтно-реставрационных работ в клубе Дорхимзавода. Научная реставрация объекта длилась три года и обошлась в 120 млн руб., но в результате удалось не только сохранить уникальный памятник конструктивизма, но и получить здание, приспособленное под современные комфортабельные офисы и банк.

«В 2004 г. в здании фабрики-кухни, которая является неотъемлемой частью клуба Дорхимзавода, был пожар. После этого руководство компании решило начать реставрацию. Целый год ушел на согласование документов. Реставрацию начали с расчистки здания от поздних построек, всяких сараюшек, которые облепили клуб со всех сторон, – рассказывает Валентина Сергеева. – Проект реставрации и приспособления под современное использование выполняли «Центральные реставрационные мастерские № 2» под руководством архитектора Нины Стуколовой. Она же осуществляла архитектурный надзор. Здание и все интерьеры восстанавливали по чертежам Мельникова. С Москомнаследием согласовывался каждый шаг».

По словам сотрудников Liral Group, бюджет реставрационных работ неоднократно пересматривался в сторону увеличения. К примеру, реставраторы нашли под линолеумом образец метлахской плитки, которой были выстелены полы в клубе в 1930-е гг. Сейчас такую не производят, но похожая отыскалась в Германии, плитку потом резали вручную под оригинальный размер. Светильники пришлось дважды менять: когда покупали, казалось, они хорошо впишутся в интерьер, а повесили – поняли, что не подходят. То же получилось и с дверями. Зато конечный результат превзошел все ожидания: и фасад, и внутренний интерьер смотрятся органично, по-мельниковски. И, самое главное, жемчужина здания – каскадный зрительный зал теперь доступен для взора всех посетителей банка, здесь будет операционный зал.

В другом рабочем клубе Константина Мельникова – «Каучук», расположенном на Плющихе, реставрация в самом разгаре. Пока приведен в порядок только фасад здания, но как только Москомнаследие утвердит проект приспособления под современное использование, работы возобновятся внутри здания. Закончить реставрацию планируют в следующем году к 80-летию со дня постройки клуба. Здесь будет культурно-развлекательный центр: вечером взрослые смогут посещать театральные постановки, выставки и кинопоказы, а днем дети будут заниматься в студиях и кружках. Практически тот же семейный клуб, о котором мечтал когда-то сам Мельников.

И опять, как в случае с клубом Дорхимзавода, который был отреставрирован за счет собственника, клуб «Каучук» восстанавливает не государство, а арендатор – в данном случае это Межрегиональная общественная организация «Академия российского искусства». Арендаторы уже вложили в ремонт фасада 30 млн руб., о том, какие суммы придется потратить на внутреннюю реставрацию и оснащение зрительного зала современным театральным оборудованием, в академии пока даже думать боятся.

«Мы не собираемся экономить на реставрации, да нам бы это и не удалось – каждый наш шаг под прицелом проверяющих организаций, – рассказывает директор реставрационных работ в клубе «Каучук» Сергей Попов. – Вот вчера приходит очередная комиссия: «Почему у вас на крыше защитная пленка? Вы что, еще один этаж достраивать собрались?» Нет, говорю, это мы укрыли солярий от дождя, пока идет реставрация. И так оправдываемся на протяжении всех лет, что идут восстановительные работы. Такое впечатление, что чиновников больше устраивала та разруха, которая тут была до нас, чем то, что мы хотим возродить памятник к жизни».

В наихудшем положении сейчас находится дом-мастерская Мельникова в Кривоарбатском переулке. В отчете МАРS «Московское архитектурное наследие: точка невозврата» сказано: «Дом настоятельно требует реставрации. Небрежная реставрация, проведенная в середине 1990-х гг. (проводилась за счет бюджета. – «Ведомости»), а также активная застройка близлежащей территории привели к ухудшению состояния дома. На его участок стали проникать грунтовые воды, что уже привело к образованию плесневого грибка и просадке почвы. Непосредственно за домом сейчас ведется строительство нового здания с подземной стоянкой». Еще год назад эксперты из сообщества защитников архитектурного наследия Москвы убеждали власти города наложить запрет на освоение подземного пространства в 30 м от уникального здания, ему грозит разрушение. Но год прошел, а воз и ныне там.

«На участке Арбат, 39–41, летом прошлого года началось строительство, но, когда строители собрались рыть 15-метровый котлован, оказалось, что территория представляет опасность в карстовом отношении, – рассказывает Екатерина Каринская, внучка известного архитектора. – Здесь сходятся два водоносных горизонта, проходит старое русло реки, есть разломы и прочие особенности грунта. Пока что стройка приостановлена, проводится гидрогеологическое исследование почвы: строители бурят скважины, чтобы решить, есть ли опасность для нового дома».

Если строительство продолжат, то, по словам Каринской, образуется подземная плотина и грунтовые воды, которые проходят под домом, начнут размывать фундамент. «Дом уже и так понес серьезный урон, после того как были вырыты два котлована слева и справа от него в конце 1990-х гг., – говорит наследница Мельникова. – Просел грунт, перекосилась главная витрина, и 4-метровое окно перестало открываться. Я живу в этом доме и вижу, как он реагирует на изменения в грунтах».

Последние годы жизни архитектор жил в своем доме как отшельник. Тогда этот крохотный островок и символ свободного творчества воспринимался как вызов тоталитарной системе, сейчас – всеобщей коммерциализации общества. Участок, на котором находится дом-мастерская Константина Мельникова, совсем невелик – всего 8 соток. Но он расположен на Арбате, а это самая дорогая земля в городе. Конечно, никто не рискнет подписать распоряжение на снос памятника, который находится под охраной. А вот если дом сам рухнет, подмытый грунтовыми водами, – ну что же, никто не виноват.

«Оценить сотку земли в районе Арбата практически невозможно, – считает Ян Аль-Нури, консультант компании Penny Lane Realty (кстати, эксперты из других риэлторских компаний вообще отказались комментировать эту тему). – Земля в этом районе не продается, а оформлена в долгосрочную аренду, и ее стоимость привязывается, как правило, к стоимости строения, находящегося на ней, даже если это строение ветхое. Каждый участок уникален и требует персональной оценки. Цены могут колебаться от $300 000 до $1 млн за сотку».