Пламя в воде

В этот день все счастливо срослось: вдохновение Гергиева, творчество оркестра, абсолютное растворение Ларисы Гоголевской в образе Изольды, страстный, драматичный вокал американского тенора Гари Лемана. Прав был Вагнер, утверждавший: если любовный дуэт Тристана и Изольды спеть, как задумано автором, слушатели должны помирать прямо в зале, пачками.

Пространство концертного зала Мариинки вибрировало вагнеровской музыкой. Бас Рене Папе (Король Марк) подавал красивый, объемный голос. А сгущенно-метафорический видеоряд Билла Виолы, привезенный из Парижа и опертый на базовые символы: инь – ян, вода – огонь, солнце – луна, мужчина – женщина, выявлял глобальные смыслы вагнеровской оперы о любви – смерти с силой и убедительностью, достойной гения. Гений же ходил по фойе и запросто общался с публикой, поблескивая стеклами очков.

Автору этих строк, слушавшему «Тристана» девять раз в разных театрах – в Opera Bastille, в Мюнхене, в Байройте, – подобного накала и абсолютного слияния содержания и выражения слышать не доводилось. Да и сам Гергиев сумел достичь этой вершины лишь на первом спектакле; такое повторить нельзя. Уже на втором спектакле мариинцы играли просто хорошо. Санкт-Петербург