Только людей не ешь!

«Записки попадьи» – книга просветительская. Доступно и внятно, в жанре физиологического очерка, Юлия Сысоева описывает быт среднестатистического российского священника. Не архиереев и не монахов, а обычных приходских батюшек, на которых, собственно, и держится русская православная церковь.

Юлия Сысоева – инсайдер, она супруга московского священника, то есть попадья, или матушка, и рассказывает о том, что действительно хорошо знает. Как молодые люди поступают в семинарию, в каких условиях учатся, где знакомятся с будущими матушками, можно ли священникам жениться второй раз (нельзя) и стричь бороду (можно) и почему семьи священников многодетные.

Любопытно, что охотников до подобной информации немало: первый тираж издания разлетелся с волшебной для дебютной книги скоростью, и вот-вот в продажу поступит второй. Возможно, успех «Записок» объясняется еще и тем, что Юлия Сысоева удивительно верно нащупала единственно, кажется, возможную для подобного жанра интонацию – спокойную и никого не осуждающую. Она не задает лишних вопросов, не спрашивает, почему все устроено именно так, а не иначе, а просто приводит факты и бесчисленные истории из жизни.

Надо сказать, картина из них складывается ужасающая.

Переступив порог семинарии, будущий священнослужитель начисто и навсегда лишается свободы. Воспитанник шагу не может ступить, не спросясь разрешения у инспектора, он обязан готовить по вечерам уроки в общем классе, без отрыва от учебы посещать тяжкие послушания, в том числе ночные дежурства. Но и это цветочки.

Семинаристы младших классов живут в сырых полуподвальных помещениях и в проходных комнатах на 20 человек, бывших конюшнях. С пяти утра сквозь эти «конюшни» движется поток учеников, у которых послушания начинаются ранним утром. Казенные харчи тоже не сладки, в книге приводятся забавные рецепты семинарских деликатесов: «яичница на утюгах», «суп в бидоне» – сваренная в кипятке морковка и картошка.

Казалось бы: тяжело в ученье, легко в бою! Не тут-то было. Семинарист не волен распоряжаться собой и дальше, на место служения священников распределяют, не спрашивая их мнения, обычно просто по бывшему месту жительства.

Да, совсем как в армии, только новоиспеченного офицера вряд ли поселят в полуразрушенную избу и оставят вовсе без средств к существованию, заодно требуя восстанавливать разрушенный храм. Сысоева рассказывает историю двух москвичей, батюшки и матушки, переживших страшную зиму в селе: печь в их доме оказалась неисправна, но это выяснилось слишком поздно. Другого героя книги в разгар первой чеченской войны распределили с супругой и грудным младенцем в родной Дагестан, как раз туда, где накануне нескольких священников убили. Епископ отказался отпускать молодожена, и в итоге священником юноша так никогда и не стал.

Все эти истории прослаиваются церковными шутками («православные котята – в хорошие руки...»), но честное слово, смех как-то застревает в горле. Равнодушие церковного начальства кажется непостижимым. И это ведь не советские чиновники, это служители церкви Любви.

Не знаю, понимала ли Юлия Сысоева, какую бомбу она подкладывает под фундамент здания церковной иерархии. Но из ее книги, правдивость которой не вызывает сомнений, прямо следует: не то что любви к ближним, но и малейшего сочувствия «старшие по званию» к своим подчиненным не испытывают. Сломать человека об колено – пожалуйста, а вот подумать, на что и где он будет жить со своей матушкой и восемью детьми – это лишнее. В церковь ведь идут служить Богу, а не зарабатывать.

«Пастырь – человек съеденный», – сказал один католический мыслитель. Но у католиков священника едят только прихожане, а вот у нас... Недаром, наверное, и анекдот о том, что в пост можно есть все, кроме людей, родился в русской православной среде.