Чаянья ягнят

Бывший вундеркинд американского независимого кино Хармони Корин держал паузу девять лет – его второй по счету полнометражный фильм «Джулиен-осел» вышел в 1999 г. Возможно, поэтому «Мистер Одиночество» выглядит странным вдвойне: непонятно, зачем и откуда он взялся и с какой стороны к нему подходить. Он герметичен до аутизма, он не стремится вступать с вами в контакт, он играет в свои игры, даже не пытаясь объяснить правила: хотите – смотрите, не хотите – нам все равно.

Две параллельные истории: в одной живет коммуна двойников знаменитостей – Майкл Джексон и Мэрилин Монро, Авраам Линкольн, Джеймс Дин, Чарли Чаплин и даже папа римский. В другой католические монашки разбрасывают с самолета рис для голодающих крестьян Латинской Америки. Двойники пасут овец и готовят «лучшее в мире» самодеятельное шоу, которое некому смотреть. Монашки силой молитвы учатся держаться в воздухе без парашюта (после того, как одной из них, выпавшей из самолета вместе с рисом, это удалось). Все очень красиво (особенно полеты монашек), медленно и безнадежно; возможность чуда лишь обостряет разлитую по экрану тоску.

Мне кажется, это отчетливо постапокалиптическая картина, но не в американской, а в классической европейской традиции киноавторства, заменяющей коллективное переживание катастрофы индивидуальным: герои живут после крушения не внешнего, а внутреннего мира, обрыва всех связей, потери идентичности (впрочем, изображать двойника знаменитости – это как раз скорее по-американски). Робкие попытки выстроить этот мир заново настолько же трогательны, насколько обречены.

Естественно, в фильме масса киноманских крючков – от появления в кадре мэтров европейской режиссуры Вернера Херцога и Лео Каракса (вдобавок двойника Чаплина играет знаковый актер Каракса Дени Лаван) до цитирования хрестоматийной сценки из Антониони, только невидимым мячом играют не в теннис, а в волейбол.

Американский критик увидел в «Мистере Одиночество» феллиниевскую атмосферу, мне же кажется, что тут гораздо больше от Марко Феррери, снявшего в 1970-х классические фильмы о конце европейской цивилизации («Большая жратва», «Прощай, самец»). Та же ироничная и безнадежная меланхолия, тот же ужас при виде гибели самых кротких: пасторальное настроение «Мистера Одиночество» обрывается расстрелом инфицированных овец. Хармони Корин показывает не агонию животных, а лица людей-двойников, и кажется, что у Чарли и Майкла, Авраама и Мэрилин сейчас разорвется сердце.

В современном кино, конечно, есть масса фильмов сильнее, важнее и совершенней, но более хрупких найдется немного.