Россия и мир: Период неопределенности

Выступая на прошлой неделе перед российским дипломатическим корпусом, президент Дмитрий Медведев сказал: «В целом, наверное, самый трудный период нами пройден». С точки зрения внешнеполитических возможностей Москвы это так. Однако в остальном можно говорить скорее об общем ощущении (точнее самоощущении) успешности, чем о реальных успехах на международной арене. Не случайно в той же речи поставлена задача «раскрыть накопленный за последние годы потенциал в интересах России».

Это непросто. Потому что требует творческого подхода, который не присущ российской государственной машине в ее нынешнем виде. И – что важнее – мировая среда находится в текучем состоянии. Ситуация все время меняется, ее трудно оценивать и тем более трудно к ней приспособиться. Стоит отметить несколько ключевых международных процессов, которыми был отмечен политический сезон 2007/2008. Все они напрямую воздействуют на российскую политику.

Во-первых, ослабление позиций США стало заметно невооруженным глазом. Знаковый момент – обнародованная в минувшем декабре оценка национального разведывательного совета. В ней неожиданно было заявлено, что Иран якобы прекратил ядерную программу еще в 2003 г. О достоверности вердикта судить невозможно, но понятен политический смысл. Влиятельная часть американского истеблишмента решила обезопасить страну от вероятной силовой акции против Тегерана, о которой упорно говорили. Это показало как отношение к администрации Джорджа Буша, так и признание того, что возможности США на данный момент исчерпаны.

Дальнейшие события подтвердили такой вывод. Неспособность Вашингтона добиться решения о сближении Украины и Грузии с НАТО на саммите в Бухаресте, неподчинение Греции американскому давлению в македонском вопросе, жесткий торг, который суперлояльная Польша ведет из-за ПРО, наконец, намного менее массовое признание Косова, чем рассчитывали, – свидетельства спада в американской внешней политике. В то же время на Ближнем Востоке стал очевиден предел эффективности военной силы.

Во-вторых, вопрос о месте Китая в мировой системе превратился в один из самых обсуждаемых, и Пекинская олимпиада только подольет масла в огонь дискуссии. Если в начале десятилетия рассматривался вариант откровенного сдерживания Пекина, то нынешняя ситуация в американской экономике диктует другие формы поведения. В центре внимания – условия, на которых Китай можно интегрировать в мировую архитектуру. Варианты предлагаются разнообразные. Так, в последнем номере Foreign Affairs влиятельный аналитик Фред Бергстен предложил создать «большую двойку», фактически американо-китайский дуумвират по управлению миром.

Пока рассуждения носят умозрительный характер, а главное – исходят от одной стороны, но за перипетиями отношений США и КНР Москве необходимо следить более чем внимательно. Они определят в перспективе коридор возможностей для российской политики.

В-третьих, единая Европа никак не выберется из институционального кризиса, а трансатлантические отношения переживают замешательство. Два процесса взаимосвязаны. Европейская интеграция достигла этапа, когда естественным шагом должно стать обретение собственной политической идентичности ЕС. Этого, однако, не происходит, поскольку различные страны-члены по-разному видят глобальные задачи Евросоюза с точки зрения его стратегического взаимодействия с Соединенными Штатами.

Полагаться на Европу как на надежного союзника США не могут, но и отпустить Старый Свет в свободное геополитическое плавание, естественно, не хотят. Да и европейские политики очень боятся кардинальных перемен.

Правда, важный фактор прошедшего сезона – активизация Франции. Президент Николя Саркози всерьез настроен на то, чтобы вернуть Парижу европейское лидерство, его внешняя политика наступательна и многовекторна. Результат непредсказуем. Амбиции Франции многих раздражают, да и объективные позиции страны не так крепки. Тем не менее изменение внутреннего европейского баланса (ослабление оси Берлин – Париж, поиск Францией других направлений влияния, роль Центральной и Восточной Европы, американские интересы в Старом Свете, взаимодействие ЕС и НАТО) – предмет первоочередного внимания Москвы.

Что обещает следующий сезон мировой политики?

Смена администрации Белого дома приведет к переоценке тактики, но не стратегии – необходимость обеспечить лидерство США разделяют все американские политики. Пространство для маневра у будущего главы государства, даже если им станет приверженец перемен Барак Обама, ограниченно. Но следующее президентство принципиально важно – станет понятно, сколь глубок кризис американской политики и сколько времени потребуется на его преодоление.

Европа едва ли сможет разрешить углубляющиеся противоречия, хотя нахождение компромисса по Лиссабонскому договору вероятно. Но его одобрение не решит проблем глобального позиционирования ЕС в мире. А без этого трудно рассчитывать и на стабильность внутри системы, поскольку внешнее давление на внутренние дела возрастает.

Дальнейшее развитие событий в Европе с одной стороны и рост Китая с другой станут двумя измерениями системы координат, в которой России предстоит формулировать свои приоритеты. И тот и другой процессы непосредственно связаны с позицией США, которая тоже будет корректироваться в предстоящий период. Период всеобщей неопределенности действительно потребует «напряженной и вдумчивой работы», к которой Дмитрий Медведев пригласил российскую дипломатию.