Действительно хороша только Джульетта

Молодые солисты не владеют традицией «Станиславского» – танцевать им сподручнее, чем играть. Однако текст Васильева не обладает той вневременной ценностью, которая позволяет полностью укрыться за ним, – он сам нуждается в интерпретации. За всю мужскую часть труппы отдувался исполнитель маленькой партии Слуги Меркуцио Борис Мясников – обладатель сценического обаяния и легких ног. Но возвращение спектакля оправдало новое появление в роли Джульетты участницы премьеры Натальи Ледовской. Ее исполнение стало тем эталоном, на который может равняться новое поколение театра.

Ромео и Джульетту» Васильев поставил в 1990 г. Это было время одного из взлетов театра – он обладал труппой, которой по плечу были задачи любой сложности. Воспитанная мастерами хореодрамы, она особенно хороша была в спектаклях, где можно было любить и умирать, а не превращаться в фон для демонстрации технических амбиций. Этой компании необходим был такой балет, как «Ромео и Джульетта».

И Васильев, чьи исполнительские возможности, актерские и технические, изменили облик многих балетов, уже как хореограф подарил танцовщикам «Станиславского» постановку, где не было проходных персонажей.

Действие в спектакле Васильева развивается параллельно на трех уровнях. Музыканты – в накидках, стилизованных под ренессансного кроя плащи, – рассажены там, где обычно танцуют. Застеленная линолеумом оркестровая яма позволяет выносить мизансцены практически в зрительный зал. Еще одной площадкой служит высокий помост в глубине сцены. Это решение Сергея Бархина было самым смелым приемом постановки.

Столь же значимым оказалось участие Евгения Колобова – благодаря ему музыка стала героем спектакля, и в финальной сцене дирижер выходил на авансцену, чтобы соединить руки влюбленных.

Восемнадцать лет спустя постановка не утратила ни одной заметной глазу детали. Однако продемонстрировала, как далеко за эти годы ушли театр и балетная техника. Некогда революционные решения утратили смелость. Личная значительность электризовавшего зал Колобова уступила место скучному профессионализму Георгия Жемчужина. Исчезло и умение коллектива существовать на единой волне. Труппа, понесшая большие потери за годы бездомной жизни, не восстановилась.