Энергичные, наглые, молодые
Пушкинский музей открыл выставку художников группы «Мост». Сто тридцать ранних произведений основателей немецкого экспрессионизма показывают, с чего начинался модернизм в Германии
Некоторые искусствоведческие существительные тянут за собой национальные прилагательные: если импрессионизм – то французский, если футуризм – то итальянский, авангард – русский, ну а экспрессионизм, конечно, немецкий. Экспрессионизм для немцев – главный национальный стиль ХХ в.
Годом его рождения считается 1905-й, когда четыре дрезденских студента создали группу «Мост», просуществовавшую восемь лет, за эти годы увеличившуюся, но не намного – революционное обновление искусства производят в одиночку или сплоченной малой группой. И как правило, когда достижения группы признаны, она распадается. Так случилось и с «Мостом» после успеха программно-скандальной выставки в Берлине.
Столетие «Моста» празднуется уже три года выставками в разных странах. Предпоследняя на днях закрылась в венской «Альбертине», последняя, по количеству не меньшая, открылась в Москве.
Из берлинского Brucke Museum (т. е. Музея «Моста») в музей на Волхонке привезли картины и графику восьми художников, почти всех членов группы, так что можно понять, какое именно искусство они утверждали.
А то, что среди показанного есть живопись несовершенная, подражательная, прежде всего Ван Гогу, Матиссу и Мунку, – так в «Мост» входили люди еще молодые, по картинам старших кумиров учившиеся искажать натуру, огрублять рисунок, раздражать глаз дикими цветовыми диссонансами, нагнетать выразительность, свойственную детям и африканским народам. Ну и в собрание берлинского музея попали далеко не все шедевры «Моста».
Больше всего на выставке картин Карла Шмидта-Ротлуфа, до безумия отважно (а иногда просто бездумно) экспериментировавшего с цветом. Наверное, лучшая из них – «Винный погребок» с огненнорожими героями, полыхающими пьяным свинским самодовольством, хотя, конечно, эта картина не о них, а о буйстве красного. Рядом висят угловатые и анемичные ню Отто Мюллера – те, наоборот, все вызывающе депрессивные, в грязноватой серо-сине-коричневой гамме, такая пародия на декаданс.
Один из основателей «Моста» и один из лучших немецких художников – Эрнст Людвиг Кирхнер представлен в Пушкинском несколькими картинами разного достоинства, но среди них есть и вырви глаз зеленая «Марцелла», написанная горячо, с вызовом, лаконично и отчаянно сентиментально. Жаль, что не привезли для сравнения картину Макса Пехштейна: та же девушка, что и у Кирхнера, те же зеленый диван и белая, клубочком свернувшаяся кошка – тоже хорошая картина, но бесстрастная.
Зато привезли Пехштейна получше – его портреты девушки со сползшей с плеча бретелькой и сидящего молодого человека хоть и очень явно созданы под обаянием Матисса, но зато и по-матиссовски наполнены хорошей энергией.
Пожалуй, «энергия» – главное слово для искусства, показанного в Пушкинском. В работах даже несовершенных, вторичных и нарочито антиэстетичных, в буйных цветах живописи и в жирных линиях грубой графики выпирает такая завидная сила молодого желания – высказаться громко, самоутвердиться, противопоставить изнеженности и вычурности искусственного парадиза модерна – новое, наглое, дерзкое, адское.
Вначале экспрессионистский демонизм художников «Моста» был несколько надуманным, а их нервность – нарочно взвинченной. Личные и творческие катастрофы, настоящий земной ад мировой войны и фашистского режима ждали их в будущем.