Кризис: Совесть надо иметь
Великая депрессия в США 30-х гг. и прошедший транзиционный кризис в России 1990–1999 гг. чрезвычайно схожи: падение ВВП на 40%, личного потребления – примерно на 20% и накопления – на 80%. Это единственные два таких кризиса в мирное время. Мир давно уже другой – последние 20 лет падение ВВП в ведущих странах находилось в пределах 2%. Только в ходе азиатского кризиса 1997–1998 гг. несколько стран ЮВА потеряли 10–15% ВВП и несколько лет развития. Без развала всей финансовой системы мира не может быть и резкого удара по мировой экономике. Поэтому будем осторожны в сравнениях. Сейчас другое время: информационное общество против телеграфа; есть страхование личных депозитов; есть полезные нормы в коммерческом и сберегательном секторах банковских систем; регуляторы разбужены и приведены в действие (в 30-е гг. они были очень слабы).
За 10 лет после краха 1998 г. многое не было сделано, так что не приходится удивляться нервной реакции бирж на комбинацию неблагоприятных воздействий. Денежную массу с начала 2008 г. зажимали в борьбе с инфляцией – в частности, росли нормы резервирования в ЦБ (по обязательствам перед нерезидентами – до 8,5%). Банки так и не смогли за год продавить доступ к государственным сбережениям для замещения внешних кредитов. Теперь по тем же канонам, что и в США, «скупой платит дважды» – приходится раскошеливаться серьезнее. Снижены экспортные пошлины для нефтяников ($5,6 млрд – около 140 млрд руб.), сокращены нормы обязательных резервов в ЦБ (250–300 млрд руб.). АИЖК получило еще 60 млрд руб. Наконец, Сбербанк, ВТБ и Газпромбанк получили 1,1 трлн на три месяца на межбанковское кредитование. Еще полтриллиона обещано президентом на поддержку финансовой системы, так что в целом пакет достигает $80–90 млрд. Можем себе позволить потратить на кризис – сейчас не 1998 год. Оба пакета – США и РФ – в отношении к своему ВВП находятся практически на одном уровне. Но большинство мер – временные и направлены против текущей паники.
Угроза финансового краха пока не ликвидирована – примерно $1,5 трлн остается во вторичных-третичных инструментах от закладных. Огромной угрозой остаются развившиеся после азиатского кризиса новые инструменты – в частности, страховки от дефолта займов (CDS), рынок которых оценивается в $45–70 трлн. Эти величины невозможно как-то выкупить – можно попробовать выкупить исходные «плохие закладные», лежащие в основе пирамиды. Отсюда и логика поведения американских властей – поддерживать не сами банки. Они скорее поддерживают тех, кто держит страховки: $85 млрд для AIG плюс около $200–300 млрд для двух гигантов Fanny Mae и Fredie Mac в сфере жилищных закладных (вроде нашего АИЖК, только очень большие). Сначала эти меры не помогли – индексы в Нью-Йорке полетели вниз.
Биржи США повернули к росту в четверг – пятницу 18–19 сентября только после обещания «Большого выкупа» – плана, появившегося с опозданием в полгода-год. Президент Буш 19 сентября объявил о плане выкупа опасных облигаций на $700 млрд (с созданием специального фонда, как в 80-е гг.). Для США это дело не новое – кризис ссудо-сберегательных ассоциаций обошелся в 80-е гг. казне в $300 млрд. Общая величина спасательного круга на сегодня – примерно $1 трлн.
События последних дней показали, что мировая финансовая система уже не будет такой, какой мы ее видели. Последние оставшиеся гиганты Уолл-стрит – Morgan Stanley и Goldman Sachs – станут коммерческими банками с привлечением депозитов и доступом к кредитам последней инстанции от ФРС. Мы будем наблюдать становление новой эпохи финансовой системы. Как заявил недавно президент ЕЦБ Жан-Клод Трише, «бессмысленно искать козла отпущения в происходящих событиях, финансовая система должна измениться: никаких привилегий – никому из участников, ни одному из инструментов».
Пока не затронуто доверие жителей к сберегательным банкам. Вот это критическая точка (всем предлагаю перечитать сцену набега на банк в «Менялах» Артура Хейли). Пока твердо стоят сберегательные институты, кризис еще не слишком опасен.
Мы можем ожидать некоторого облегчения положения авиации, других транспортных сегментов мировой экономики в связи со снижением цен на нефть. Но уже есть признаки того, что большие дорогостоящие проекты, в том числе в энергетике, могут пострадать из-за изменения перспектив экономического роста, приоритетов инвесторов и роста стоимости кредита. Очевидные последствия встряски на прошлой неделе – это сокращение возможностей инвестиционных банкиров обеспечивать финансирование проектов по всему миру через сложные финансовые инструменты. Это отрицательно скажется на глобальном экономическом росте. Можно ожидать замедления на год.
В России финансовая система еще очень слаба – большая часть капиталовложений финансируется или собственными средствами, или заемными средствами из-за рубежа. России давали плохие прогнозы после краха в августе 1998 г., но спад был невелик именно потому, что банки не играли особенно важной роли в долгосрочном кредитовании. В то же время биржевая паника прошедшей недели и падение индексов наполовину с мая 2008 г. указывают на сочетание системных слабостей финансовой системы как на воздействие внешних по отношению к самой финансовой системе факторов. Война всегда плохо, паника иностранцев – тоже, кризис в Нью-Йорке по воздействию на нашу биржу – еще важнее.
Но в остальном мы должны критически взглянуть на свою финансовую систему. Без кризиса было даже как-то неудобно высказывать сомнения в успехах. Пенсионная система осталась на распутье и не вырабатывает пока длинных денег для капиталовложений – ее не первая, но чрезвычайно важная роль. Длительность внутренних пассивов банковской системы за годы подъема выросла до трех лет, но стала сползать назад с августа 2007 г. Массовый кредит, как банковский, так и облигационный, – до трех лет. С таким горизонтом не то что энергетику и инфраструктуру, но и обрабатывающую промышленность не поднимешь. Больше половины сбережений оказалось не у бизнеса и населения, а у государства – теперь никак не можем придумать, как их реинвестировать в развитие. Инструменты развития (банки и проч.) находятся в стадии первых экспериментов – семь лет подъема потеряны для их отработки. Госкорпорации и крупные госбанки оказались единственными каналами восстановления ликвидности – удобно, несложно, но совершенно недостаточно для долгосрочного инновационного развития. Год прошел с начала финансовых потрясений, но тема только разрастается, а инвестиции пока больше в планах. Наконец, доли акций, торгующихся на бирже (free float), обычно не превышали 20% во все годы подъема – фактор блокирующего пакета создает тенденцию к концентрации собственности до 75%. А это ограничивает возможности выпуска акций без угрозы для контроля над компанией, мешает расширению владения ими семей и развитию независимого от зарубежных бирж контингента акционеров – наиболее очевидный провал 90-х гг. Относительная независимость капиталовложений от биржи слабое утешение.
Главный вопрос на будущее: сможем ли мы выйти из антикризисного управления с ясным планом развития современной конкурентоспособной частной финансовой системы и начать ее модернизацию для обеспечения модернизации экономики страны? Сколько мы можем потратить на модернизацию финансовой системы и на капиталовложения – вот критический вопрос. Непосредственные проблемы текущего финансового кризиса, конечно, давят и на власти, и на бизнес, инвесторы и граждане пристально смотрят на происходящее. Поток плохих финансовых новостей с августа 2007 г. утомил и сделал недоверчивыми и нервными большие массы жителей планеты, в том числе и инвесторов. На прошедшей неделе зафиксирована отрицательная номинальная доходность по американским правительственным векселям – впервые с 1938 г. Для бегства в надежные инструменты из прочих инвесторы готовы были сами платить (а не получать!). На этой стадии финансового кризиса именно сохранение капитала и сбережений, а не их рост является ключевой проблемой.
Явно резко возросла ответственность сберегательных учреждений и коммерческих банков за стабильность планетарных финансов. Регуляторы стараются, но надо за ними присматривать – действуют ли они в частных интересах каких-либо кланов или стабильности развития. Полной гарантии, что такие недели не могут повториться, у нас нет. Ключ к тому, чтобы эти «четыре дня в сентябре» 2008 г. так и остались «репетицией без спектакля», лежит в сфере:
– восстановления доверия к руководству стран, центральных банков и министерств финансов;
– веры граждан ведущих стран в то, что те действуют в интересах экономики и населения, а не групп финансовых интересов;
– уверенности бизнеса, что денежные власти знают, что делают, устоят и не бросят массового мелкого вкладчика, инвестора и бизнесмена;
– поддержания широкой международной кооперации ведущих держав в соблюдении дисциплины;
– немедленного анализа наиболее пострадавших отраслей и стран для предотвращения (сокращения) паузы в экономическом росте и развитии в ближайшие кварталы.
Главная наша национальная задача – перейти от антикризисных мер к модернизации частной финансовой системы и процесса финансирования капиталовложений в стране. Выводы же для всего финансового мира – от банкиров и инвесторов до регуляторов – можно сформулировать в вечных понятиях: Бога не надо гневить и совесть надо иметь!