Бизнес и общество: Сами обвалили
Недавно на одной конференции я разговорился с представителем МВФ. Естественно, заговорили о кризисе. По его словам, уже много лет никто из российского правительства не обращался за советом к МВФ. А с недавнего времени – обзвонились. Спрашивают, не поверите: что делать? Как эффективно наполнить бюджетными деньгами рынок? Ребята из МФВ поставлены в сложное положение. Они понимают: даже если наполнить рынок бюджетными деньгами, инвесторы все равно уйдут, но с большими деньгами. Эксперты МВФ, пользуясь традиционными методами анализа рынков, вообще не могут объяснить, что же именно произошло в стране. Для этого надо проследить связь между телодвижениями российских властей и реакцией рынка. Напомнить, что резкое падение фондового рынка началось в мае и совпало с конфликтом в ТНК-ВР. Продолжилось в июле, когда вызывали «скорую» владельцу «Мечела». Стало неизбежным в августе, когда начались военные действия в Грузии. Как известно, инвесторы – большие пацифисты. А любой кризис начинается с кризиса доверия инвесторов.
Тезис о том, что Америка «кинула» весь мир, для России работает лишь наполовину. За два месяца развивающиеся рынки в целом упали на 25,4%. Российский рынок – на 51,7 %. Таким образом, 25,4% – влияние американского кризиса. Но, по мнению многих экономистов, вклад в российский фондовый кризис «фактора США» не превышает 17%. Остальное – вина российского экономического и политического менеджмента, цена неэффективности управления. Потери капитализации российских компаний с июля превысили $600 млрд. Не менее половины от этих потерь составил ущерб, вызванный российскими причинами.
В первую очередь кризис поставил под угрозу длинные проекты на коротких деньгах. Нас ждет снижение деловой активности. Компании сворачивают проекты – перестают строить, замораживают сделки. В масштабах страны и мира маячит перспектива рецессии экономики. Следствие – падение цен на нефть, которое ударит по российскому бюджету. Бюджетные запасы выглядят сегодня внушительно, если, конечно, забыть о нацпроектах. Следствием конфронтации с Западом станет невступление России в ВТО. Это автоматическое падение ВВП на 1% каждый год.
Кто станет жертвами нынешнего кризиса? Бизнесмены, которые потеряют деньги, чиновники, доходы которых автоматически уменьшатся, «офисный планктон», который останется без работы. Какова будет реакция жертв кризиса на замедление экономки? Все зависит от глубины кризиса. На днях слышал, как в ресторане ребята из недавно крупной строительной компании использовали зоологические термины в адрес власти.
Но в социальный протест даже при самом плохом сценарии их настроения едва ли оформятся. Исследование настроений российских элит, которое анонимно провело консалтинговое агентство «Никколо М» по заказу фонда «Либеральная миссия», выявило неожиданную картину: среди военных наблюдается высокий процент недовольных ситуацией в стране. Особое раздражение у армейской элиты вызывает «сытое» благополучие бывших чекистов. Что если, очень гипотетически, это недовольство будет нарастать? В стране, напомним, нет демократических институтов для законного пресечения возможных провокаций. Некому будет защищать легитимность нынешней власти. Впрочем, скорее всего первыми жертвами будут гаишники, как городовые в 1917 г.
Сейчас уже не нужны авторитеты со стороны, дающие советы по преодолению кризиса. Мы сами знаем: пока нет доверия к институтам власти, инвесторы не вернутся. Без институциональных изменений не перешагнуть кризис. Но тогда придется зайти совсем далеко – вспомнить о политических и экономических институтах: собственности, свободном ценообразовании, выборах, в том числе губернаторских, независимом суде, независимом парламенте, свободных СМИ. Вспомнить о необходимости демократизации общества.
Наконец, трезво взглянуть на институты власти. К примеру, состояние МВД давно вышло за грань любых «санитарных норм». Согласно статистике, каждый год из этих структур увольняют 20 000 человек за различные правонарушения. И набирают новых – совсем безнадежных. Можно понять власть – трогать такую структуру опасно для здоровья окружающих. Но государство с архаичными институтами никогда не будет конкурентоспособным.
В России укоренилось мнение об эволюционном пути развития институтов. Мол, реформы будут, но не в этой жизни. Конечно, институциональные перемены требуют времени. Но успешный опыт эволюции институтов в Чили, Южной Корее, Мексике, Израиле, Бразилии убеждает в реальности ее осуществления в разумные сроки. Согласно экономической теории институты – это правила поведения, регулирующие действия участников рынка, и правила контроля, регулирующие поведение тех, кто контролирует соблюдение условий игры участниками рынка. Но даже идеальные правила не гарантируют успеха.
Вот что говорит об этом нобелевский лауреат по экономике Дуглас Норт: «Мы, живущие в современном западном мире, считаем, что жизнь и экономические процессы подчиняются писаным законам и правам собственности. Однако даже в самых развитых экономиках формальные правила составляют небольшую (хотя и очень важную) часть той совокупности ограничений, которые формируют стоящие перед нами ситуации выбора. Наше поведение в огромной степени определяется неписаными кодексами, нормами и условностями». Иными словами, цементирующим слоем всех процессов в государстве являются ценности, укоренившиеся в его обществе. За такими советами к МВФ – уже не по адресу.
Это уже к доктору, как говорит наш премьер-министр.
Поэтому, чтобы не смущать российских коллег ненужными откровениями, представителям МВФ стоило ответить российским коллегам словами Тарантино: «Если ответы пугают тебя – не задавай страшных вопросов».