На континентах: Ураган не лишит нас семейного очага

Вот уже много лет поколение за поколением моя семья владеет недвижимостью в Гэлвестон-Бэй. Когда два месяца назад ураган «Айк» обрушился на наш полуостров, не оставив здесь камня на камне, я восприняла это как личную трагедию.

Ураган разрушил наш пирс и летние домики моих родственников, что вылилось в многотысячные убытки – как застрахованные, так и нет.

Однако три недели спустя в окружении груды обломков мы с мужем уже встречались с представителем строительной фирмы, чтобы обсудить проект нового дома – здесь, на берегу бухты.

Почти любая буря, проносящаяся по побережью Мексиканского залива, оставляет за собой мрачный пейзаж руин и миллиарды долларов убытков. Скептики, которые чувствуют себя весьма комфортно в уютных домах в глубине материка, задаются вполне предсказуемым вопросом: «Какой идиот вообще догадался строить дом в таком ненадежном месте?»

Попытаюсь на него ответить.

История моей семьи неразрывно связана с Сен-Леоном – местом, которое мы попросту называем «Бухта». Сен-Леон находится в некотором отдалении – за поворотом – от Гэлвестон-Айленда с его бурным прибоем и песчаными пляжами. Это спокойное и уединенное место. Здесь у каждого прибрежного домика есть свой пирс, с которого можно рыбачить, а волны не слишком бурные, что идеально для водных лыж и плавания на надувных матрасах.

В 1920-е гг. мои дедушка и прадедушка купили здесь несколько акров прибрежной земли и построили летние домики неподалеку друг от друга. Большая часть маминого детства связана с «Бухтой». Она вставала до рассвета, чтобы пойти на рыбалку с отцом – моим дедушкой, и устраивала летние пикники на краю пирса.

После свадьбы мама и папа поселились в «Бухте». Правда, потом им пришлось перебраться обратно в Хьюстон, ведь надо было поставить на ноги восемь детей! Но каждое лето мы собирали чемоданы и уезжали из тесного дома на окраине города в Сен-Леон, к свободе и простору побережья.

Лето за летом я проводила здесь. Когда начинались каникулы, я сбрасывала обувь, надевала купальник и с головой уходила в рыбалку, плавание и катание на водных лыжах. У нас не было кондиционера – только вентилятор, обдувающий наши раскладушки на террасе. Мы не смотрели телевизор. Мы сооружали плоты из выброшенных на берег досок и, орудуя импровизированными баграми, бороздили прибрежные просторы.

Дверь террасы старого дома на берегу бухты только и успевала открываться и закрываться: дети постоянно бегали туда и обратно – забрать рыболовные снасти или попросить разрешения поплавать «ну еще один разочек». Мы мужественно сносили солнечные ожоги и презрительно усмехались над приезжими чистюлями – они плавали в обуви, потому что вязкое илистое дно вызывало у них чувство брезгливости.

Бури были частью нашей жизни. Теплые воды Мексиканского залива – идеальная колыбель для тропических штормов, которым иногда удается добраться до этих берегов. После урагана 1900 г., который до сих пор остается самым смертоносным за всю историю США, о Гэлвестоне узнала вся страна. В 1961 г. мой отец выгреб из нашего дома на берегу бухты 1,5-метровый слой грязи и ила, оставленный ураганом «Карла». А сколько пирсов приходилось отстраивать заново после того, как их смывало разрушительными волнами!

Шли годы. Земельные участки и недвижимость делились между новыми членами семьи, а кое-что было продано. Однако «Бухта» оставалась местом, где неизменно собирались все наши родственники. Она давала нам чувство общности и преемственности поколений.

Дедушкин дом на побережье «Бухты» перешел по наследству к моим родителям. Затем моя тетя построила рядом летний домик, а брат купил дом прадедушки. Дальше, вдоль улицы, расселились двоюродные, троюродные родственники и родственники, с которыми я даже не знакома.

Каждое лето я забираю двух своих дочурок и везу их сюда, в Сен-Леон, в нашу большую семью. Девочки ходят босыми, ныряют в воду с пирса, часами рыбачат и плавают со своими двоюродными братьями и сестрами, с презрением глядя на брезгливых отдыхающих, не решающихся снять обувь.

Прошлой зимой моей маме пришлось снести старый, обветшавший от непогоды дом на берегу. Нам было грустно – мы прощались с целой эпохой и боялись, что теперь все будет совсем не так, как раньше.

Но это место не останется пустовать. Мама передала землю одному из моих братьев, и он построит здесь новый дом. А мне от нее достался еще один участок, чтобы и у меня был дом на побережье. Для меня это дань традиции, наследие, которое позже перейдет к моим детям. Это центр притяжения, очаг, у которого каждое лето будут собираться все члены семьи многие годы спустя после того, как я уйду из жизни.

Мой муж Тони, архитектор, спроектировал для нас небольшой домик на сваях. Мы уже собирались начать строительство, как вдруг в 2005 г. над побережьем пронеслись ураганы «Катрина» и «Рита». Соседний Гэлвестон остался относительно целым и невредимым, однако кое-где стихия нанесла более серьезный ущерб побережью. Это обеспокоило нас настолько, что мы решили повременить с претворением наших планов в жизнь.

Некоторое время спустя мы вновь собрались приступить к постройке, но 13 сентября в наши планы вмешался ураган «Айк».

Когда это случилось, я была занята обычными редакторскими обязанностями: отправляла репортеров на место событий и руководила подачей информации об урагане в нашем издании. Сен-Леон оказался в числе мест, наиболее серьезно пострадавших от стихии, но я смогла уехать из Далласа, чтобы увидеть все воочию, только 4 октября.

То, что я видела на фотографиях и на экране телевизора, и рядом не стояло с реальностью. Дом моего прадедушки смело до основания – от него осталась лишь груда камней. Моя тетя тоже осталась без дома. А от дома одного из моих близких родственников не осталось ни одного обломка. К горлу подступил ком, когда в куче мусора я разглядела знакомые предметы: лодку моей тети, спасательный жилет, надувные игрушки.

Знаю, что многие сочтут это сумасшествием, но «Айку» не удастся нас напугать. Ему не удалось напугать вообще никого в Сен-Леоне. На нашей прибрежной улочке кипит бурная деятельность. Землевладельцы разгребают горы досок, веток, обломков мебели и складывают их рядами на улице. Оттуда их заберут бригады служб по уборке мусора. Шумят бульдозеры и экскаваторы, расчищая завалы. Подготовка площадки – первая стадия строительства – в полном разгаре.

«Все отстраиваются заново, – рассказывает Джеймс «Гейтор» Миллер, издатель местной газеты Seabreeze News. – Вы ни от кого не услышите, что он сыт этим по горло». Во всяком случае, это в полной мере относится к моим родственникам – все они собираются строить новые дома.

Разложив свои чертежи посреди вынесенного на берег ила, мы с мужем обсуждаем проект нашего будущего дома с представителем местной строительной фирмы Дэвидом Ромпотом. «Что ж, – бодро говорит он, повернувшись спиной к грудам мусора и широким жестом указывая на ясное небо и бескрайние водные просторы, – зато какой вид!»

Ромпот дал нам хороший совет: дом должен быть прочным. Работая над проектом, мы учли строительные нормы по защите от ураганов: закрепленная болтами крыша, окна со ставнями, сваи, поднимающие дом на 10 футов [3 м] над землей. По совету Ромпота мы изменили размер свай: теперь он будет не 10 х 10 [245 х 254 мм], а 12 х 12 дюймов [305 х 305 мм].

Мы знаем, что строительство дома здесь, на побережье, связано с большим риском – ведь ураган может вернуться в любой момент. Но разве все мы не рискуем постоянно? Мы рискуем жизнью, несясь на автомобиле по скоростной автомагистрали. Мы рискуем здоровьем, питаясь чем попало. Мы рискуем остаться без средств на склоне лет, вкладывая деньги в сомнительные пенсионные программы.

А в Сен-Леоне мы рискуем лишь суммой, отложенной на строительство дома. Согласитесь, это незначительная плата за то, чтобы сохранить домашний очаг – единственное место на земле, несущее нам чувство семейной общности. С «Бухтой» связаны самые приятные мгновения моей жизни. Я хочу, чтобы мои дети и внуки пережили те же самые ощущения, чтобы они приобрели этот жизнеутверждающий опыт.

И потом, если нам повезет, шторм вроде «Айка» может не вернуться сюда еще лет 90.

Именно с этой мыслью день спустя после нашего возвращения из Сен-Леона мой муж Тони встал в 5 утра и принялся за работу над проектом нового дома. Он решил поднять его еще на 0,5 м над землей.