Страна и нефть: Вступить в ОПЕК
Между тем, для того чтобы компенсировать естественное падение добычи, в мире необходимо ежегодно вводить в эксплуатацию новые мощности по добыче нефти на уровне, превышающем 300 млн т. Только в России в ближайшие три года нужно подготовить и начать разработку новых месторождений с объемом добычи в размере около 100 млн т в год. По сути, создать новую «Роснефть» для того, чтобы только стабилизировать существующий уровень добычи.
Десять лет назад в самый разгар мирового финансового кризиса, когда цена нефти стремилась к отметке $10/барр., руководство ОПЕК тщетно пыталось добиться встречи с руководством нашей страны. В октябре 2008 г. президент России Дмитрий Медведев встретился с генеральным секретарем ОПЕК Абдаллой Салемом аль-Бадри. В этом наглядно проявилось принципиальное отличие сегодняшнего отношения России к ОПЕК и оценке ее роли в установлении справедливой цены на энергоносители по сравнению с предыдущим десятилетием.
Очевидно, нет смысла тратить время на доказательства огромной роли экспорта нефти в экономике и социальной сфере России: сегодня нефть – это наша судьба. И ирония судьбы в том, что она, к сожалению, определяется не нами. За последние 20 лет наша страна дважды переживала потрясения, связанные с резким падением мировых цен на нефть. Первый обвал завершился распадом СССР, второй – дефолтом. И дело здесь не только в невидимой руке рынка. Основная проблема в том, что нефть – это биржевой товар и весьма удобный инструмент для финансовых спекуляций. Объем этого рынка в 20 раз (!) превышает объемы реальных продаж нефти. Торгуя, по сути, воздухом, спекулянты разгоняют или роняют рынок, нанося огромный ущерб мировой экономике. В этой связи создание ОПЕК – это попытка внести стабильность в экономику хаоса. Вспомним, что нефть – это невозобновляемый ресурс, добыча которого обходится все дороже и дороже, а запасов становится все меньше и меньше. За последние 20 лет в мире не было открыто ни одного значительного месторождения с легкоизвлекаемыми запасами, сравнимыми с открытиями 70-х гг. Но сегодня эти месторождения на шельфах Северного и Карибского морей, на Аляске и в Западной Сибири находятся в фазе падающей добычи – естественное падение составляет от 6,5% до 9% в год. Компенсировать это падение можно только за счет разработки трудноизвлекаемых запасов на глубоководном и Арктическом шельфах, тяжелой нефти в Канаде, Венесуэле и России. Эти запасы огромны, но беда в том, что их добыча требует гигантских финансовых ресурсов. В октябрьском обзоре Cambridge Energy Research Association (CERA) отмечается, что рентабельная разработка новых месторождений возможна в диапазоне цены за баррель WTI от $71 для Анголы и до $114 для венесуэльской тяжелой нефти. Согласно исследованиям CERA, если цена останется на уровне $75 или ниже, то через пять лет предложение нефти сократится примерно на 250 млн т в год – это около 9% мирового производства. Это, в свою очередь, непременно обернется неудовлетворением мирового спроса и, как следствие, надуванием нового нефтяного пузыря – столь сладостного для спекулянтов, но губительного для мировой экономики.
Сейчас при существующей налоговой нагрузке многие месторождения рентабельны для разработки только при цене выше $95 за баррель. Но какая компания будет инвестировать в такое месторождение при сегодняшней цене в $50 за баррель! Нефтяникам и потребителям нефти необходима долгосрочная ценовая стабильность, которую может дать более четкая координация деятельности всех основных экспортеров сырья.
За время существования ОПЕК доказала свою эффективность как механизма ценовой стабилизации. В своей политике картель стремится обеспечить баланс между спросом и предложением. С одной стороны, цена должна стимулировать производителя на гигантские инвестиции в сложные и рискованные проекты – и в этом залог бесперебойных поставок и отсутствия дефицита нефти в будущем. С другой стороны, цена должна удовлетворять потребителя – обеспечивать долгосрочный экономический рост и, следовательно, спрос на нефтепродукты, но одновременно создавать стимулы для энергоэкономии и рационального потребления.
Уверен, что интеграция России и ОПЕК создаст необходимую платформу для стабильности поставок и ценоопределения. Объединенная доля России и ОПЕК в мировых доказанных запасах составит 85%, а в добыче – 53%. Потребители будут уверены в долгосрочных поставках по справедливой цене, а граждане нашей страны – избавлены от необходимости раз в 10 лет содрогаться от сводок с Нью-Йоркской товарной биржи.
Противники такой интеграции приводят два аргумента. Первый – негативная реакция мирового общественного мнения. Второй – техническая неготовность России к регулированию объемов добычи.
К сожалению, необходимо констатировать, что международные, в первую очередь американские СМИ традиционно негативно освещают деятельность ОПЕК. Здесь есть и скрытое желание импортера энергоресурсов сыграть на понижение, и естественные настроения потребителей, которые всегда не любят продавцов. Но здесь также присутствует замалчивание реальных проблем. Эксперты неоднократно поднимали вопрос об опасности неограниченных спекуляций с производными бумагами и раздувания спекулятивного нефтяного пузыря на Уолл-стрит. Дело дошло до того, что конгресс США под давлением избирателей провел специальное расследование по вопросу негативного влияния спекулянтов на стабильность цен на углеводороды. Однако серьезного освещения в СМИ это расследование не получило. Да и завершилось оно лишь рекомендациями по мерам, направленным на увеличение прозрачности деятельности биржевиков и усиление контроля за их действиями.
Также интересно, что конгрессмены с гораздо большим пылом говорят о необходимости противостояния попыткам «картельных соглашений», имея в виду прежде всего ОПЕК. Но эта организация как раз и старается противостоять спекулянтам. Во время разгона цен на нефть она предпринимала усилия своими пропагандистскими и реальными (через увеличение объемов добычи) действиями снизить накал страстей на рынке нефтяных деривативов. Так, за последнее время картель неоднократно увеличивал квоты на добычу нефти, стараясь остудить рынок.
Второе. Есть ли у России техническая готовность к оперативному регулированию объемов добычи? Этот вопрос обсуждался еще в 1998 г., когда наша страна присоединилась к ОПЕК символическим снижением добычи на 100 000 баррелей в сутки.
Здесь есть несколько вариантов. Первый: нефтяные компании могут остановить добычу на так называемых маргинальных месторождениях, как это сегодня делают страны – члены ОПЕК. Естественно, что возобновление добычи на таких месторождениях потребует серьезных финансовых затрат, связанных с проведением капитальных ремонтов и других дорогостоящих технологических мероприятий. Но государство, как главный бенефициар высокой цены на нефть, может компенсировать компаниям эти затраты через соответствующие налоговые льготы – в частности, путем снижения НДПИ либо экспортной пошлины. Для этого необходимо внести соответствующие поправки как в Налоговый кодекс, так и в законодательство о недрах, в том числе и в систему лицензирования.
Второй вариант – это создание инфраструктуры для хранения стратегических запасов на базе «Транснефти». Уже сегодня в системе этой компании находится около 40 млн т так называемой технологической нефти. Поэтому создание сети нефтехранилищ по всем трубопроводным маршрутам «Транснефти» – это относительно недорогой и технологически правильный путь.
Существует также идея создания так называемых резервных месторождений. В этом случае, очевидно, речь идет о месторождениях, которые будут использоваться только в случае высокой цены на нефть, а в случае ее снижения они будут консервироваться.
Однако данное предложение весьма спорно. Помимо того что временно консервируемые месторождения являются операционно-убыточными, сама технология не позволяет осуществлять остановку добычи на значительный срок без серьезных и дорогостоящих восстановительных мероприятий, которые могут реализовать только действующие производители нефти.
Итак, сегодня Россия готова к тому, чтобы более тесно сотрудничать с ОПЕК. Если речь пойдет не о вступлении в эту организацию, то, по крайней мере, мы должны стать ее полноправным ассоциированным членом. При этом наше участие должно быть не символическим, а реальным, чтобы мы вместе с Саудовской Аравией и другими странами – членами ОПЕК могли бы стабилизировать цену на нефть в долгосрочной перспективе, а Россия действительно могла бы управлять своей судьбой.