Госкапитализм: Олигархи у триколора
Разговоры о том, что станет с нынешней моделью российского госкапитализма и одним из ее символов – «государственно-ориентированными олигархами», становятся все более популярными в политических и деловых кругах в условиях нарастания кризисных явлений в экономике.
Дальнейшее развитие событий выглядит вроде бы очевидным. По мере углубления кризиса государство будет расширять практику взятия под свой контроль активов ведущих частных компаний, оказавшихся на грани банкротства. В идеологическом плане эта политика будет подаваться как единственно возможный путь защиты национальной экономики. Скорее всего, она обречена на успех в широких общественных слоях. И дело не только в сохраняющихся еще в массовом сознании стереотипах о том, что государственная экономика всегда выручала Россию в трудные годы. Сегодня российские власти могут сослаться на опыт других развитых стран, включая и тех из них, которые имеют самые либеральные экономики в мире. Правда, в таких объяснениях всегда есть элемент лукавства. На Западе, если правительства и берут под контроль важнейшие промышленные и финансовые компании, ни у кого не возникает сомнения, что эта мера временная. И тем более никто не подумает, что те или иные группы высокопоставленных чиновников, воспользовавшись принимаемыми правительством мерами, установят контроль над этими активами в интересах своих номенклатурных групп.
В России же такой вариант развития событий наиболее реален. По всей видимости, он приведет к вымыванию из числа нынешних «капитанов российской индустрии» многих известных фигур, которые не смогли воспрепятствовать обрушению своих империй, действительно имеющих ключевое значение для российской экономики. Скорее всего, это будут представители первой волны российских олигархов, чье восхождение к высотам бизнеса не было напрямую связано с приходом во власть нынешней правящей «питерской команды». Их бизнес перейдет под контроль групп и лиц, органически связанных с этой командой. Для тех же «питерских» олигархов, которые не пройдут проверку кризисом, все закончится довольно благополучно. Бизнеса они не потеряют, а если и потеряют, то взамен получат новые руководящие позиции в крупнейших государственных и полугосударственных компаниях.
Еще один принципиальный вопрос, который неизбежно возникает в связи с возможной эволюцией российского госкапитализма. Он касается взаимоотношений между властью и новым руководством ведущих компаний. Есть достаточно оснований полагать, что топ-менеджеры этих компаний фактически превратятся в эмиссаров правительства, которые от его имени и станут управлять корпорациями, т. е. в неких «триколорных директоров» (по аналогии с «красными директорами» советского периода). Но на самом деле такое возможно лишь в наиболее острой фазе кризиса либо в условиях длительной общественной нестабильности, когда тотальный дефицит ресурсов становится взрывоопасным политическим фактором. Во всех прочих случаях нынешний тип отношений между властью и верхушкой бизнеса сохранится. Лица во многом обновятся, а характер отношений останется. Ведь по большому счету нынешняя модель всех включенных в нее участников устраивает. Создавать систему по типу той, что существует в белорусской экономике, никто не хочет.
Подобный прогноз линейной эволюции нынешней общественно-экономической модели, основанный на экстраполяции сегодняшних тенденций в будущее, имеет существенный изъян. Он не учитывает факторы политического характера, которые могут возникнуть в ходе кризиса и оказать большое влияние на различные стороны общественной жизни, включая и выбор экономической модели. В случае если кризис затронет широкие общественные слои и приведет к заметному снижению их уровня жизни (например, в результате массовой безработицы), произойдет быстрая политизация населения. Неизбежным следствием этого станет усиление давления на власти со стороны различных общественных групп.
Вопрос – каким по направленности будет это давление. Едва ли можно ждать широкого выдвижения снизу требований либерализации хозяйственной и политической жизни, как это было, например, с шахтерским забастовочным движением в период поздней перестройки конца 80-х – начала 90-х гг. Скорее, напротив, привыкшие за последние годы к патерналистской раздаче социальных благ общественные группы, причем далеко не только бюджетники, могут потребовать от правительства «наведения порядка» в экономике путем строгого «учета и контроля». Такое вполне возможно, если миллионы людей потеряют средства к существованию, а власти, несмотря на многочисленные декларации о поддержке, будут по-прежнему выдавливать мелкий и средний бизнес из экономики. Государство не сможет обеспечить прожиточный минимум этим группам в рамках нынешней системы. Те группы во власти и около нее, которые поймут, что удовлетворение подобных требований снизу на самом деле является чуть ли не единственным способом сохранения власти в условиях растущей общественной напряженности, могут подхватить идеи фактической национализации крупнейших активов экономики. И тем самым обеспечат себе сохранение лидирующих позиций в обществе еще на какой-то период. В этом случае эволюция нашей экономической системы по белорусскому пути выглядит весьма вероятной. Оставшиеся олигархи неизбежно превратятся тогда в «триколорных директоров».
Еще один вариант развития событий, связанный уже с перспективами частичной либерализации экономики, представляется вероятным, если в острой фазе кризиса в правящей команде возникнут серьезные разногласия. Не исключено, что в этот момент в верхах может возникнуть некое подобие коалиции за умеренные реформы, которая будет выступать за снятие ограничений с бизнеса, отказ от правительственного патронажа госкомпаний и ликвидацию привилегий госкорпораций, резкое ограничение государственных расходов, прежде всего в интересах различных групп отраслевых и корпоративных лоббистов. Для бизнеса это будет шанс снова стать независимым хозяйственным актором. Воспользуется ли он им – другой вопрос. При нынешних настроениях и раскладах в политических верхах вариант либерализации экономической жизни не выглядит слишком реалистичным. Напротив, перед угрозой кризиса налицо определенная консолидация правящей команды. Но политический процесс в условиях кризисного развития протекает динамично, и всякое может произойти.
Словом, будущее нынешней модели российского госкапитализма не выглядит однозначным. Страна входит в период многочисленных неопределенностей, в «зону турбулентности». И здесь возможны различные альтернативы. Какая из них в конечном итоге восторжествует, будет зависеть как от состояния самой экономики, так и от многочисленных политических факторов, которые тем активнее, чем глубже экономический кризис.