Денег меньше – жизни больше

Ольга Свиблова – директор Московского дома фотографии, чемпиона по количеству проводимых выставок и фестивалей. В этом году Свиблова еще и куратор российского павильона на Венецианской биеннале. Ее профессиональная активность существует благодаря умению работать со спонсорами.

– Кризис заставил вас скорректировать планы?

– Я еще не знаю, какой у нас будет бюджет. Но знаю, что фестиваль «Мода и стиль в фотографии» с сокращенным бюджетом, но будет. Я благодарна московскому правительству – оно нас поддержало, хотя сокращения прошли везде. Всю программу этого года мы выполнили, несмотря на то что «Серебряная камера» и выставка в Майами попали как раз на кризис.

– Но теперь трудно будет со спонсорами.

– Пока я нашу программу не меняла. Я же дала слово партнерам – музеям, фотографам, художникам, впереди Венецианская биеннале, – значит, надо его держать.

– Это не всегда возможно.

– Я верю в силу проекта: если он правильно выбран, имеет свою имманентную логику, если он действительно важен, не связан с набиванием карманов, а лежит в сфере необходимого, то обязательно состоится. Я имею опыт запуска музея без копейки, работаю всегда в жестких лимитах – от проекта к проекту. И знаю: если дело стоящее, кто-то идет тебе навстречу – снижает цены, работает бесплатно.

– Что сейчас с проектом Венецианской биеннале?

– У нас есть три партнера, готовых поддержать наш проект, один из них уже сделал авансовый платеж. Все, что нужно для павильона и проекта, мы сделаем. Но в какой ситуации завтра окажутся мои партнеры – никто не знает. Хотя в кризис что-то дешевеет, например транспорт. Может, здесь сэкономим.

– Что ждет в новой ситуации музеи, художников?

– Жир уйдет. Хотя ни я, ни художники, с которыми я работаю, этого жира не видели. То, что рынок обрушится, я говорила еще три года назад. Он ведь уже года три существовал в нездоровой, спекулятивной форме, рос на огромных свободных деньгах. Такой рынок должен был рухнуть. А нормальный художественный рынок был и будет. И в новой ситуации умные люди с глазами сделают хорошие инвестиции. Я из тех, кто любит учить уроки истории, я видела, что случилось с мировым арт-рынком в начале 90-х, во время экономической рецессии.

– Он обвалился.

– И многие художники ушли из профессии. В какой-то момент они взлетели, получили поддержку крупных галерей, показали себя на важных выставках, а потом исчезли. Некоторые спились, не выдержали морально. Но я заметила, что они делали, теперь делают новые художники. У искусства линейное и закономерное развитие, да, оно зависит от кучи субъективных факторов, но то, что лежит в логике его развития, будет создано и станет трендом в руках новой раскрученной арт-звезды. Есть реальность современного искусства, она может нравиться или нет, но сегодня художник – это совокупность усилий галерей, дилеров, музеев, а не отдельное произведение.

– Но погибших жаль?

– Те, кто останется, будут работать как работали. По большому счету художнику нужна только тишина. Если он работал с дорогостоящими материалами и высокими технологиями, то теперь свои креативные возможности будет реализовывать на других материалах. Весь русский андеграунд, который породил звезд – Кабакова, Булатова, Янкилевского, – не имел материальной подушки. У них ничего не было – только жизнь.

– Сейчас у художников жизни нет – только работа на рынок, на выставки.

– Кризис возвращает людей к истокам – это естественный ассенизатор, ужасно, когда кто-то погибает, но остальные переоценивают ценности. Кризис ведь у нас давно, моральный. Он начался с падения Берлинской стены. До этого лучшие западные люди были левыми и смотрели на восток, наши лучшие были правыми и смотрели на запад. А потом исчезли глобальные утопии и вера в возможность изменить мир. Люди стали хвататься за последнее – национальную и религиозную принадлежность. В мире не осталось опоры, в нем кризис доверия. Роль искусства сегодня очень важна. В эпоху кризисов искусство востребовано как машина, воспроизводящая ценности и рефлексии.