Кризис доверия: Дух экономики
Барак Обама убеждает конгресс как можно быстрее выделить $825 млрд на стимулирование экономики. Но и этого может не хватить, так как деньги мало повлияют на стадный дух людей, который уже низок и продолжает падать.
Понятие стадного инстинкта популяризовал Джон Кейнс в своей книге «Общая теория занятости, процента и денег» (1936). Оно применимо и к потребителям, и к уровню доверия в бизнесе, но на самом деле гораздо шире. Оно описывает нашу веру в другого человека, ощущение честности при сделках, представление об уровне коррупции и недобросовестности. Когда стадный дух слаб, потребители не хотят тратить деньги, а бизнесмены – делать капитальные вложения и нанимать работников.
Стадный дух объясняет и почему случилась рецессия, и почему экономика вообще склонна к колебаниям. Также он подсказывает, что делать для борьбы с кризисом.
Критическая составляющая стадного духа – доверие. Кейнс считает, что колебания уровня доверия не подчинены логике. Существование бизнес-циклов во многом обусловлено именно стадным духом. В благоприятные периоды уверенность людей и сопутствующие ей чувства создают атмосферу доверия. Решения принимаются спонтанно. Люди инстинктивно верят в успех и отметают сомнения. Пока у больших групп людей сохраняется высокий уровень доверия, мы и не догадываемся об импульсивности и необдуманности принимаемых решений.
К сожалению, мы миновали период слепого доверия. Вера в ипотеку и рынок жилья, вознесшая цены на недвижимость на невероятный уровень, – один из самых драматических примеров стадного духа.
Более того, стадный дух был крепким так долго, что успела сформироваться целая новая система секьюритизации кредитов. 30–40 лет назад на финансовых рынках было куда меньше посредников. Новая система развилась не только на рынке торговли и недвижимости – она изменила всю кредитную систему, породив сложные схемы секьюритизации и различные деривативы. Чем сложнее сделка, тем больший уровень доверия необходим для ее проведения. За несколько минувших десятилетий также развился обширный теневой банковский сектор, специализирующийся на продаже и покупке секьюритизированных ценных бумаг. В основном трейдеры из этого сектора брали краткосрочные займы с низкой процентной ставкой под залог производных от ценных бумаг, обеспеченных активами. Различные ипотечные инструменты только один из примеров.
Такие сделки стали возможны лишь благодаря стадному духу. Кредиторы теневого банковского сектора были спокойны за возврат своих вложений (в том числе они верили, что в крайнем случае смогут компенсировать потери, продав деривативы). Они были полны веры. Но стоило кредиторам потерять спокойствие, исчезла и вера. Это похоже на классическое бегство вкладчиков из банка, но затронутым оказался не банковский сектор, а теневой банковский сектор – как с короткими, так и с длинными займами. Кредиторы выстроились в очередь, но отнюдь не для того, чтобы дать новые кредиты.
Вера в новые ипотечные инструменты была чрезмерной. На смену ей пришло не менее чрезмерное недоверие. Повсюду рушатся некогда крупнейшие финансовые институты. Все новые доказательства нашей чрезмерной уверенности регулярно публикуются в СМИ, лишний раз напоминая, насколько глупы мы были в своей доверчивости.
Опасность в том, что, если принимаемые нами меры окажутся недостаточно решительными, чтобы оказать долговременное и явное влияние на экономику, уровень доверия продолжит падать. По расчетам администрации Обамы, планируемый изначально $775-миллиардный пакет сделает безработицу примерно на 1,8% меньше по сравнению с тем, какой она могла бы быть. Даже если предположения верны, пока эффект от этого решения проявит себя в полной мере, уровень безработицы окажется существенно выше сегодняшнего.
Что же нужно предпринять для оживления стадного духа и экономического роста? Речь не только о том, что фискальные стимулы должны быть существенно больше, чем сейчас обсуждается. Для оживления долговых рынков необходимо вмешательство государства. Перед минфином США и ФРС должны быть поставлены не только фискальные, но и кредитные цели. Это должны быть не какие-то выраженные в долларах показатели, а само функционирование кредитного рынка. Цель в том, чтобы заемщики, которые легко могли получить финансирование во времена полной занятости, могли бы с легкостью сделать это и сейчас, причем по реалистичной ставке.
Есть три способа, чтобы добиться этого, которые с находчивостью применяли и казначейство, и ФРС. Первое – пролонгация переучета активов. ФРС изобрела множество инструментов заимствований. Но масштабы переучета слабо соответствуют размеру кредитных рынков.
Более $250 млрд государственных средств будет пущено на рекапитализацию банковской системы. Но недостаточно вернуть банкам кредитоспособность. Активность банков увеличивается при соблюдении двух условий: они видят возможность выгодно вложить деньги и их боязнь неудачи сведена к минимуму. Чтобы возродить кредитные потоки, необходимо нечто большее, чем поддержка кредитоспособности банков.
Наконец, благодаря усилиям по поддержке Fannie Mae и Freddie Mac спонсируемые государством компании заняли существенную долю рынка ипотечных долгов. Но этого недостаточно. Например, обанкротившиеся банки должны дольше поддерживаться на плаву как бридж-банки под государственным контролем, чтобы обеспечить максимальную доступность кредитов.
Решение об интервенциях было верным. Председатель ФРС Бен Бернанке был изобретателен и агрессивен. Но предстоит предпринять еще больше, чем сделано. Администрации Обамы необходимо усилить фискальные стимулы. А для выполнения кредитных задач выпуск кредитных инструментов, объем рекапитализации банков и использование госинститутов для финансирования кредитов неплатежеспособных заемщиков необходимо проводить куда масштабнее, чтобы развеять все сомнения по поводу экономики.
При верных действиях наш стадный дух придет в норму. Лучше, чтобы это случилось в этом или следующем году, нежели через пять или 10 лет.