Спасибо спонсорам – они были

Репинские рисунки сейчас выставлены в залах графики, но быть им там недолго – до конца февраля. Рисунки представляют научный интерес, среди них есть наброски к таким хрестоматийным вещам, как картина «Прощание А. С. Пушкина с морем», где Репин писал Пушкина, а Айва зовский – море, и карандашная зарисовка времен работы над «Запорожцы пишут письмо турецкому султану». Но место таким историческим почеркушкам – глубоко в запасниках, хотя в каждой даже беглой зарисовке видно, что сделана она большим мастером.

Третьяковка получила рисунки благодаря спонсору – банку ВТБ, стоили они около сотни тысяч долларов. Если бы этими рисунками торговали на большом аукционе, то такая продажа считалась бы заурядной, но для национальной галереи это важное событие – последнее крупное приобретение.

Предпоследнее случилось пять лет назад – раритетный, хотя и не лучший пейзаж Карла Брюллова был куплен после трехлетних переговоров за 225 000 евро, часть из которых были выделены из резервного фонда президента РФ. Потом нужно было еще искать деньги, опять же спонсорские, чтобы заплатить пошлину за ввоз – она составляет около 20% стоимости. От такой пошлины избавлены частные владельцы, но не государственные музеи. Что-то было приобретено для Третьяковки в ее юбилейном 2006 году. Заместитель генерального директора галереи Лидия Иовлева напомнила о деревянной скульптуре Веры Мухиной и барельефе Михаила Козловского, но спонсоры, по ее словам, в основном покупали для музея работы современных художников, на свой вкус и кошелек.

«Рассчитывать на покупку значительных произведений русского искусства нам теперь не приходится, – говорит Иовлева, – впрочем, как и до кризиса. За последние 10–15 лет цены выросли так, что стали для нас совершенно недоступны. Часто потенциальные спонсоры хотели какие-то важные вещи купить для себя, и это тоже поднимало цену. Между тем за это время на рынке появлялись картины, которые могли бы существенно повлиять на экспозицию музея. Конечно, Коровин, например, у нас такой, что лучше и быть не может. Но появлялись важные для нас работы Репина – его религиозные композиции. У нас, так сложилось, почти совсем нет Бориса Григорьева».

Понятно, почему Иовлева со вздохом вспомнила о Григорьеве: в последние годы на аукционах были представлены очень значительные, ранее не известные работы этого художника, хранившиеся в провинциальном американском музее. Лучшие, а только они всерьез и могли заинтересовать Третьяковку, оценивались в немыслимые для госмузея миллионы долларов.

За благоприятные для нашей страны годы высоких цен на нефть спонсоры – корпоративные и индивидуальные – для российских музеев, в том числе и для Третьяковской галереи, сделали немало важного и полезного. Поддерживали материально проведение выставок, давали средства на частичный ремонт и реконструкцию залов (эти факты, как и принято в международной практике, отмечены мемориальными надписями на стенах), но серьезных вкладов в государственные музейные коллекции сделали немного. На память приходит покупка Алишером Усмановым собрания Ростроповича – Вишневской, переданного в прошлом году в Константиновский дворец, да давняя уже, 2002 г., покупка Владимиром Потаниным «Черного квадрата» Малевича для Эрмитажа.

Третьяковская галерея – музей, основные художественные сокровища которого были куплены на личные средства одного московского купца, и кажется странным, что за долгие постсоветские годы его коллекция ничем существенным не пополнилась, впрочем, как и других российских музеев.