Кино про балет

Появления в Москве «Бедной Лизы» ждали давно: спектакль, созданный Театром наций, должен был выйти во время фестиваля современного искусства «Территория». Но тогда получила травму исполнительница заглавной роли Чулпан Хаматова, заменять ее никем не стали, премьеру отложили на полгода.

И вот теперь наконец можно прийти в кинотеатр, который соорудили прямо на сцене Центра имени Мейерхольда, тихо устроиться на задних рядах, посмотреть фильм, который почему-то называют балетом.

Либретто изложено с лаконичностью киносценария, сцены сменяют друг друга в динамичном клиповом темпе, неотвязно звучит движущаяся в проекторе пленка, на экране время от времени вспыхивают какие-то разводы, которые вот-вот должны обернуться кадрами, но проявляются лишь к финалу, когда лицо утопившейся Лизы – Хаматовой дрожит в трех больших киноэкранах.

Заменить ее, как и Андрея Меркурьева, солиста балета Большого театра, действительно невозможно. Сигалова, обладающая потрясающим чутьем на артистов, на их внутренние далеко не очевидные возможности, делает ставку не на хореографию – она у нее осталась почти тем же набором приемов, что в конце 80-х, когда информация о современном танце ограничивалась забредавшими в Россию случайными пленками. Сигалова выступает режиссером, составляющим целое из несоединимых элементов.

Щемящая, но антисентиментальная музыка Леонида Десятникова (фрагменты его ранней оперы «Бедная Лиза» звучат в записи) гармонично соответствует стилю танцовщиков. Идеально сочетаются пластичность, изящная легкость Хаматовой и талант Меркурьева выглядеть на сцене не по-балетному естественно.

Восхищение вызывает отчаянная смелость, с которой оба отказываются от выработанных профессиональных клише, чтобы добиться иллюзии овладения другим жанром. И перенос встречи «бедной крестьянки» и «богатого дворянина» в наши дни благодаря Хаматовой и Меркурьеву выглядит совершенно логично.

Они не подражают сентиментализму конца XVIII в., а проживают несколько встреч, сыгранных настолько достоверно, будто нет ничего естественнее иступленного бега Хаматовой, неловких прикосновений Меркурьева и доводящего до измождения неподвижного ожидания у телефона. Если для привлечения внимания к проекту непременно нужно заявить, что Чулпан Хаматова переквалифицировалась в балерины, я согласна. Чтобы как можно больше людей почувствовали нервную дрожь, безысходность, отчаяние двоих, встретившихся в кинотеатре.