Экономика и жизнь: Как вернуть доверие
Второго апреля представители стран «большой двадцатки» соберутся на саммит в Лондоне, чтобы обсудить, как мы надеемся, то, что станет согласованным международным планом борьбы с мировым экономическим кризисом. Но может ли подобный план действительно работать?
Главной проблемой, безусловно, является доверие. Люди по всему миру, от потребителей до инвесторов, снижают свои расходы – слишком велик страх перед рисками. То же самое происходило и во время Великой депрессии 1930-х гг. Уинтроп Кейс в 1938 г. объяснял: экономическое возрождение зависит «от желания индивидуальных и корпоративных покупателей совершать покупки, которые неизбежно ограничат их ресурсы на значительный период времени. Отдельному человеку для этого необходима уверенность в своей работе, а промышленникам – в своем бизнесе». К сожалению, уверенность не вернулась до того, как Вторая мировая война положила конец депрессии.
Если на лондонском саммите лидеры современных государств хотят преуспеть там, где не добились успеха прежние правительства, они должны поставить себе такую цель в финансово-бюджетной политике, достижения которой будет достаточно для полного восстановления занятости населения и нормальных условий кредитования. Они также должны поставить перед собой такую цель в кредитной политике, которая поможет восстановить нормальные объемы кредитования. Люди не вернутся к прежним уровням трат до тех пор, пока у них не будет одновременно и нормальной работы, и доступных кредитов. Именно такую степень уверенности не удалось вернуть гражданам во время Великой депрессии.
Встреча «большой двадцатки» также должна стать поводом для подтверждения некоторых базовых принципов. Доверие строится не только на основе расходов или кредитов. Надо, чтобы люди верили, что деньги представляют собой нечто более долговечное, чем меры по стимулированию экономики, которые могут в итоге провалиться. В конце концов, Великая депрессия окончилась не просто из-за резкой эскалации военных расходов. Как могла Вторая мировая война дать уверенность в будущем?
Вторая мировая война значительно снизила уровень безработицы в США (с 15% в 1940 г. до 1% в 1944 г.) и оказала аналогичный эффект в других странах. Но произошло это не из-за возрождения деловой уверенности. Это объясняется только войной: люди шли воевать или работать в отрасли, поддерживающие войну. Подлинное восстановление уверенности произошло только после войны, когда мир избежал новой экономической депрессии. Совет экономических консультантов при президенте США предупреждал о данной возможности в 1949 г., да и не только он.
Существует, по-видимому, не одна причина того, почему вопреки всем опасениям уровень уверенности стремительно рос. Во-первых, возникло общее ощущение «отложенного спроса». После нескольких лет лишений (а во многих странах и физических разрушений) люди просто хотели жить нормально – восстановить жилье, иметь собственный дом, автомобиль и прочие потребительские товары.
Широко распространенное впечатление, что на самом деле существует огромный отложенный спрос, также заставило людей верить в то, что второй депрессии быть не может. Люди верили, что всеобщее стремление обустраиваться (т. е. спрос) будет долговременным. Это ощущение было равноценно мощному пакету мер по стимулированию экономики. Между прочим, эта же уверенность привела и к послевоенному «беби-буму».
Однако, по мнению некоторых обозревателей того времени, отложенный спрос был лишь одной из причин происходящих в экономике процессов. Во время краткосрочного, но резкого экономического спада 1949 г. финансовый комментатор Сильвия Портер размышляла о мировоззрении людей, приведшем к кризису 1929 г.: «Мы не видели ничего плохого, точнее, мы считали абсолютно нормальными дикую спекуляцию и кредитную инфляцию, которые <...> привели к сумасшедшей азартной игре 1929 г., которая сегодня кажется просто невероятной».
Но теперь, писала Портер, после депрессии и войны «мы начали прислушиваться к мысли о том, что сто миллионов граждан, действующих через центральное правительство, могут добиться гораздо большего, чем сто миллионов граждан, действующих как отдельные эгоистичные единицы. Словом, у нас выработалось новое отношение к ответственности правительства». Она сделала вывод о том, что положительное воздействие отложенного спроса и мер, предпринятых правительством, «имеют смысл, только если их рассматривать на фоне нашей изменившейся экономической и политической философии».
План Маршалла, действовавший с 1947 по 1951 г., стал символом нового отношения. США выделили миллиарды долларов финансовой помощи для восстановления европейских стран, разрушенных войной. Этот план воспринимался общественностью как проявление просвещенности нового типа – признания необходимости оказания помощи нуждающимся. Европе не позволили зачахнуть, экономическое стимулирование пришло из-за рубежа.
После войны экономическая теория Кейнса, не получившая широкого признания во время Великой депрессии, стала основой новой системы общественного договора. Это была теория, идеально подходившая для поколения, только что принесшего огромные жертвы, поскольку она воскрешала веру в ответственность людей друг перед другом. Эффективность экономического стимулирования удваивается благодаря этой воодушевляющей вере.
Поэтому все обещания и намерения, которые прозвучат на предстоящем саммите «большой двадцатки», будут важны. Страны-участницы должны проявить благородство и заставить мировую экономику работать на благо всех людей. Кажущиеся второстепенными вопросы, например помощь развивающимся странам, наиболее пострадавшим от нынешнего кризиса, будут ключевыми с точки зрения восстановления доверия: именно такую роль сыграл план Маршалла после Второй мировой войны.