Стив Баллмер: «Возможностей для инноваций в интернете еще много», - Стив Баллмер, генеральный директор Microsoft

– Мы уже предоставляем все те же услуги, что и Skype. Windows Live Messenger позволяет вам разговаривать с друзьями и семьей, используя интернет. Skype просто самый популярный, у него очень сильный бренд. Но и у нас сильный бренд. Просто Windows Live Messenger известен в основном как мессенджер (сервис обмена короткими сообщениями. – «Ведомости»). Что касается мобильных телефонов, мы в прошлом году продали их около 20 млн. Это телефоны с операционной системой Windows Mobile. Мы, правда, не выпускаем сами трубки, но этого не делает и Google. Мы продолжим инвестировать в ПО для мобильных устройств, которые выпускают наши партнеры – Samsung, Sony Ericsson, LG, HTC и многие-многие другие. Наша стратегия – тесное партнерство с производителями телефонов, но с фокусом на мобильный софт. Я не знаю, в чем состоит стратегия Google [в области разработки телефонов], мне трудно ее понять до конца. С Apple все проще – она старается все делать сама. Посмотрим, что будет дальше. Пока же номер один на рынке операционных систем для мобильных телефонов – Symbian (отчасти благодаря партнерству с лидером рынка трубок – Nokia), номер два – Blackberry, мы – третьи, а Apple – четвертая. Google, возможно, будет пятым, но с большим отставанием от нас.

В Microsoft не оказалось иммунитета к мировому финансовому кризису, признался в интервью «Ведомостям» ее гендиректор Стив Баллмер. В конце апреля корпорация сообщила о первом за 23 года снижении квартальной выручки (на 5,6% по сравнению с январем – мартом 2008 г.), а вчера признала, что запланированное сокращение 5000 рабочих мест произойдет быстрее, чем планировалось, и, возможно, на этом не ограничится. При этом снижать затраты на разработки и исследования Microsoft не планирует и даже увеличивает инвестиции в некоторые страны, например в Россию.

– В середине апреля вы объявили о планах Microsoft вложить в России за три года 10 млрд руб. Почему вы решились на это именно теперь?

– Вообще-то мы не впервые инвестируем в Россию. Но есть вещи, которые нужно делать именно сейчас. Как раз сейчас время поддержать стартапы, инвестировать в обучение студентов. Мы собираемся урезать многие затраты – и в США, и в других странах, в том числе в России. Но именно сейчас время для фундаментальных инвестиций, которые поддержали бы IT-отрасль. Сегодня особенно хорошая возможность для этого в силу кризиса.

– Недавно, выступая на конференции в Москве, вы назвали Россию стратегически важным рынком для Microsoft не только с точки зрения темпов роста доходов, но и с точки зрения инноваций. Что вы имели в виду?

– Россия – большой и очень важный для нас рынок, люди покупают программные продукты, нам это нравится. Но на каждый рынок можно посмотреть с двух точек зрения. Первое – это размер страны, эффективность экономики, отношение людей к IT и т. п. Но есть и второй вопрос – какова вероятность того, что эта страна сама станет развивать инновации, новые технологии. Мы думаем о России не только как о потребителе технологий, но и как об их инженере, дизайнере, производителе. Здесь отличные университеты, много талантливых ученых, математиков. Все это делает Россию страной, важной с обеих точек зрения.

– Николай Прянишников, в начале года возглавивший российский офис Microsoft, назвал своей задачей сделать Россию не пятым, как сейчас, а третьим рынком для корпорации по объему доходов. Такая задача действительно поставлена?

– Не то чтобы это официальная цель. Мы хотим, чтобы российский офис делал лучшее из возможного. Но Николай очень гордится Россией: у нас суперэкономика, суперталантливые люди, мы можем стать номером три, номером два, можем даже попытаться стать номером один (смеется). Он приверженный менеджер Microsoft и приверженный россиянин – это очень хорошее сочетание. Он сам себе поставил такую цель, и это очень хорошо.

– Но какие-то задачи перед российским офисом все же стоят?

– В финансовом отношении – и да, и нет. Мы ставили ряд задач, но еще до экономического кризиса. Сейчас они нереалистичны. Я говорю менеджерам корпорации: первое, что вы должны делать, – это фокусироваться на удовлетворении заказчиков и покупателей, а второе – увеличивать долю рынка. И лишь после того, как станут понятны очертания кризиса, мы сможем поставить новые задачи в финансовой области.

– С кем из российских чиновников вы встречались во время визита в Россию и что обсуждали?

– Была встреча с [первым вице-премьером] Игорем Шуваловым. Я рассказывал о планах и инициативах Microsoft в России, Шувалов – о том, как российское правительство стимулирует развитие экономики в условиях кризиса. Я говорил г-ну Шувалову о том, что Microsoft хочет быть партнером российского правительства. Я впечатлен предпринимаемыми правительством мерами по преодолению последствий глобального кризиса. Мы хотели бы, чтобы наши инициативы были встроены в эти планы, направленные на восстановление роста [экономики] и внедрение инноваций.

– Как кризис влияет на бизнес Microsoft? В III финансовом квартале (закончившемся 31 марта 2009 г.) выручка корпорации сократилась впервые с момента размещения ее акций на бирже. Какова ситуация сейчас?

– Ясно, что ни у кого нет иммунитета против финансовых проблем, нет его и у нашей компании. Мы сообщили акционерам, что потратим в этом году на операционные расходы примерно $27 млрд. Какими будут наши доходы и прибыль, прогнозировать не берусь. Но мы очень верим в те инновации, которые финансируем, и считаем, что удачно балансируем между необходимостью развиваться и долгосрочными интересами наших акционеров. Всем компаниям приходится принимать подобные решения. С точки зрения краткосрочной перспективы лучше вовсе не вкладываться в R&D [исследования и развитие], с точки зрения долгосрочной – наоборот, нужно проводить много исследований и разработок. Нужен оптимальный баланс. В декабре и январе мы тщательно проанализировали ситуацию и решили сохранить R&D, но пожертвовать 5000 сотрудников. До этого мы никогда не проводили масштабных увольнений.

– Какой из двух сегментов бизнеса Microsoft страдает из-за кризиса больше – продажи в корпоративном сегменте или в рознице?

– Мы такой большой бизнес, что простого ответа не получится. Есть слабые места в корпоративных продажах, но есть и очень сильные. То же самое на розничном рынке. Нельзя сказать, что корпоративный сегмент ведет себя так, а потребительский – иначе. Например, продажи компьютеров корпорациям сокращаются, но вне зависимости от этого с продажей программных продуктов дела обстоят вовсе не так уж плохо. На розничном рынке компьютеры продаются лучше, но программы люди зачастую покупают пиратские, и продажи легального ПО снижаются. Если говорить о развлечениях, то игровые приставки Xbox и игры премиум-сегмента расходятся очень хорошо, а игры среднего уровня – похуже. К тому же в разных странах разная ситуация. В России, например, в прошлом году было продано примерно 11 млн компьютеров, а в этом будет 7–8 млн.

– Повысился ли из-за кризиса уровень пиратства на рынках ПО в развивающихся странах?

– Пока я рассматриваю это как возможность, а не тенденцию. Но на определенных рынках, подозреваю, так и случится. Не знаю, к какому разряду правильнее причислить Россию – развитых или развивающихся рынков. Я думаю, что Россия – это огромный, растущий, но все-таки развитый рынок. Развивающиеся рынки – те, где много очень бедных и преимущественно пассивных с экономической точки зрения людей. В России не так. К развивающимся я отношу страны с очень низким уровнем технологической оснащенности. И это к России не относится. Россия больше похожа на развитый рынок, но с большим запасом роста.

– Тем не менее часть пресловутых 10 млрд руб. Microsoft вложит в повышение уровня компьютерной грамотности в России...

– Да, но люди будут обучаться не азам компьютерной грамоты, а тем навыкам, которых им недостает, чтобы найти неплохую работу. Не важно, говорим мы о США, Германии или России – всюду есть разрыв между теми навыками, которые людям требуются, и их реальными умениями.

– Есть мнение, что кризис сподвигнет многие корпорации активнее покупать IT-продукты, чтобы повышать эффективность бизнеса...

– Все фокусируются на эффективности, но и информационные технологии тоже должны быть более эффективными. Сейчас когда мы встречаемся с заказчиками, то делимся с ними идеями, как сэкономить – на IT, на поездках, на производстве. Это для них важно. Но расходы компаний на IT тоже подсократятся, хотя, наверное, не так сильно, как, например, маркетинговые бюджеты. В конце концов, на IT приходится 50% всех капитальных затрат компаний – по крайней мере в США. А поскольку деньги дорожают, то и затраты на IT сокращаются. В США мы это уже наблюдаем, думаю, что-то подобное будет происходить и в России.

– Операционная система Windows XP сущеcтвовала пять лет, прежде чем ей на смену явилась Windows Vista. Это произошло в начале 2007 г., а сейчас Microsoft уже готовит новую версию – Windows 7. Не значит ли это, что Vista не оправдала ожиданий?

– Нет, Vista продается очень хорошо, даже превосходно. Но, во-первых, пять-шесть лет – это все-таки слишком долгий срок [для разработки операционной системы]. Во-вторых, поскольку Vista была не полностью совместима с XP, мы получили со стороны пользователей, я бы сказал, большую обратную связь, большее число комментариев, вопросов относительно Vista, чем рассчитывали. Windows 7 будет полностью совместима с Vista – надеюсь, что рынок это оценит. Практически на каждом из тех компьютеров, которые люди приобретали в последние два года, была установлена Vista. И сейчас доля офисных компьютеров с Vista выше, чем доля компьютеров с Windows XP по прошествии двух с половиной лет после начала ее продаж. Но, конечно, мы прислушиваемся к жалобам и вопросам, которые ставят пользователи. Поэтому я думаю, что Windows 7 покупателям очень понравится.

– Чем эта система будет принципиально отличаться от предшественниц?

– Я надеюсь, что люди оценят более высокую скорость ее работы, то, что ею проще пользоваться, новый интерфейс. Кто-то, конечно, скажет: эх, а мне нравился прежний, – но довольных, надеюсь, все-таки будет больше. Кроме того, в Windows 7 встроен набор возможностей, улучшающих функции печати, создания домашних сетей, показа ТВ, интернет-браузинга, безопасности. Все это должен оценить практически любой пользователь.

– Несколько месяцев назад Microsoft сообщила, что разрабатывает новый поисковик Kumo...

– Это, наверное, кодовое название (смеется).

– Что это за проект?

– У нас есть интернет-поисковик. Понятно, что доминирует на этом рынке Google, я знаю, что в России это Yandex. Наш Live Search тоже очень хороший сервис, который мы постоянно улучшаем, что-то дорабатываем. Сейчас мы готовим новый релиз этого поисковика, и я уже советовал людям не удивляться, если мы назовем этот проект как-нибудь по-новому. Слово Live мы добавляем ко всем онлайн-продуктам – Windows Live, Xbox Live и т. п. А поиск – это такой важный сервис, который заслуживает собственного имени. Не обещаю, что это будет именно Kumo. Может, Omuk (смеется). Главное, чтобы это был инновационный продукт. Интернет-поиск еще не стал зрелым. Он лучше, чем был пять лет назад, но отнюдь не идеален. Как правило, вы не просто ищете что-то в интернете, а хотите что-либо сделать. Если вы напечатали слово «цветы», то, возможно, вы хотите купить цветы, а не просто найти 10 ссылок. В половине случаев, когда вы что-то ищете, – по крайней мере в англоязычном интернете, – находите совсем не то, что вам нужно. В среднем англоязычный поисковый запрос состоит из 2,2 слова – если вы задаете больше слов, то, как правило, получаете худший результат. Но это нелогично! По идее, если вы вводите больше данных, то должны получить более качественный результат. Так что возможностей для инноваций в интернете еще много.

– Когда вы собираетесь запустить новый поисковик?

– Когда он будет готов (смеется). На самом деле мы обновляем версию поисковика каждые 6–9 месяцев.

– В начале года вы сказали, что не исключаете возвращения к переговорам о покупке Yahoo!. А совсем недавно встречались с ее гендиректором Кэрол Бартц...

– У Microsoft и Yahoo! могут найтись возможности для совместной работы. Когда настанет время, мы их обсудим и либо о чем-то договоримся, либо нет. Когда что-нибудь случится, обязательно расскажем прессе. До тех пор больше сказать особенно нечего. Это был вежливый вариант ответа «без комментариев» (смеется).

– Еще время от времени рынок обсуждает слухи вроде того, что Microsoft может заинтересоваться долей в Skype или разработать собственный мобильный телефон – по примеру Apple или Google, разработавшей платформу Android...

– Антимонопольная комиссия Евросоюза начала новое расследование в отношении Microsoft, на сей раз оно касается вхождения в Windows браузера Internet Explorer. Вердикта, правда, пока нет. Насколько обоснованными представляются вам подозрения в том, что Microsoft ущемляет интересы производителей других браузеров?

– Процесс идет, все зависит от того, представит ли комиссия письменное обоснование своих претензий, тогда у нас будет возможность ответить на него. По получении нашего ответа они будут принимать решение. Конечно, мы хотим соответствовать требованиям европейского законодательства. Но мне кажется необычной идея о том, будто операционная система не должна содержать браузер...

– ...или, может, в нее должно быть встроено несколько браузеров – на выбор?

– Каждому известно, что, если кому-то не нравится браузер, он им не пользуется, а берет и пользуется другим. Это несложно. Зачем встраивать в систему несколько браузеров?

– Российская антимонопольная служба тоже пригрозила, что может зачислить Microsoft в разряд монополистов. Как бы вы к этому отнеслись?

– Если российские власти так решат, мы отнесемся к их решению с уважением и подчинимся требованиям. Это же не противоречит закону – быть монополистом. Просто для вас будет другой набор правил. Мы уже почти 10 лет как считаемся монополистом в США (я имею в виду Windows, а не другие наши продукты) и привыкли подчиняться таким правилам и вести себя в соответствии с ними.

– Российские школы закупили лицензии на продукты Microsoft сроком на три года. Предполагается, что затем они начнут внедрять бесплатные аналоги (open source). Microsoft пыталась как-то повлиять на это решение?

– Мы это не обсуждали. Я бы сказал так – и это относится не только к России, но и к любой другой стране: все, чего мы просим и ожидаем от правительства, – это нейтральности и предоставления всем ведомствам и участникам рынка права выбирать тот программный продукт, который помогает им добиться максимального эффекта. Если есть свободное поле для конкуренции, то мы способны предложить лучшие условия: цену, функции, дополнительные выгоды, возможность обучения. Это часто делает наши продукты более конкурентоспособными, хотя мы никогда не сможем предложить цену, сопоставимую с open source. Потому что open source бесплатен. Но общая стоимость долгосрочного владения программным продуктом у Microsoft ниже. Мировой опыт показывает, что наиболее эффективна модель, когда правительство не оказывает протекционизма по отношению к той или иной технологии. Было много случаев, когда правительство сначала пыталось продвигать open source, но затем возвращалось к продуктам Microsoft. Так было, например, в Барселоне, в Лондоне.

Удобные компьютеры

«Я бы не стал говорить, что компьютеры очень сложны для людей, но большинство людей желали бы использовать их активнее, если бы это было проще. Мы проводим исследования, чтобы понять главное – намерения пользователей. Если вы хотите создать документ, можно взять и напечатать текст. Но, допустим, вы хотите, чтобы он выглядел покрасивее; тогда нужно, чтобы производитель программы знал, что именно вы хотите донести, и мог представить это в соответствующей форме. Было бы удобно, чтобы компьютер сам проводил нужные расчеты с цифрами по обычному запросу, напечатанному словами. Нужно, чтобы компьютеры стали более простыми, но одновременно более мощными. Тогда бы пользователи могли делать с помощью компьютеров больше, при этом работа бы упростилась. Это и проблема, и вызов».