Каннское распутье

Во-первых, не исключен вариант, что французские профсоюзы оккупируют набережную Круазетт, чтобы под взглядами тысяч кино- и фотокамер еще раз заявить решительный протест Николя Саркози и экономическому кризису во Франции. Пока над Каннами не видно классовых туч и гордого пролетарского буревестника. Но так ведь фестиваль 1968-го – единственный Каннский, который пришлось закрыть до его окончания, – тоже начинался в атмосфере благодушия. О парижских студенческих баррикадах гости фестиваля первую неделю с изумлением узнавали из теле- и радионовостей. А потом фестиваль сдался без боя.

Во-вторых, уже сейчас понятно, что на фестивале поубавится гламура. Сильно сократится количество вечеринок, а также звездных яхт, размеры которых у каннских причалов поражали в последние годы даже мое негламурное воображение. Не будет яхты журнала Vanity Fair и т. д. Как сказал агентству Reuters Филипп Тромбетта, возглавляющий компанию Class Yacht Charter, успешно предоставлявшей арендаторам в дни Каннского фестиваля яхты стоимостью до 90 000 евро в день (без учета затрат на горючее и шампанское), «корпоративные клиенты, прежде всего американцы, ужасно сократили в этом году бюджетные расходы». Бедный!

Зато ничто не будет отвлекать от хорошего кино. А потенциально хорошего в этот раз столько, что в мировой прессе уже прозвучали восторженные прогнозы, будто каннская программа станет самой сильной за полвека. Почему именно за пол-? Есть ли хоть один специалист, готовый сравнить каннские программы за упомянутые пол- и авторитетно заявить: да, именно эта, сегодняшняя, – лучшая?

На самом деле программа тоже оставляет ощущения двойственные. Да, сплошь режиссерские имена. В конкурсе – фильмы Альмодовара, Ханеке, фон Триера, Тарантино, неунывающего патриарха Алена Рене, Чхан-Ук Пака, Цай Мин-ляна, Джейн Кемпион, Элия Сулеймана, Жака Одияра и др. Жюри во главе с Изабель Юппер будет чем обеспокоиться. Вне конкурса – картины Гиллиама, Гондри, Марины де Ван, Аменабара, Рейми. И это те, кто прошел селекцию! Рекламируя каннскую программу – 2009 как особо выдающуюся, выдают, что в ходе отсева были отринуты фильмы Джармуша, Дюмона, Коэнов, Содерберга, Акина, Солондза, Майкла Мура.

Но разве каннские фестивали 2004-го, 2001-го, 1999-го были менее режиссерски звездными? Ничуть! Канны остаются верными себе. Если конкретно, то тому избранному кругу величайших режиссеров современности, который сами и сформировали, у прочих фестивалей, даже вроде бы конкурентоспособных Берлинского и Венецианского, подобных «ближних кругов» нет и быть не может. Все, кто мог, отдались Каннам.

В этом и сила, и слабость Каннов. Да, у него все лучшие. Но фактически разговоры о необычайной силе каннской программы – 2009 обусловлены исключительно тем, что тут – впервые в истории – одновременно Тарантино и фон Триер. Классно? Да! Но, строго говоря, оба они – открытия 90-х. Оба, в некоторой степени, «старые песни о каннском главном», «как молоды мы были». А Канны ведь настроены на реальное открытие свежих, еще не продегустированных массовым вкусом, актуальных артистических кинотенденций.

Мои вопросы к Каннам-2009:

1) Явит ли нам фестиваль неожиданные киноформы и отчаянные киноформальности?

2) Продемонстрирует ли очередную отчаянную схватку кинематографа эпатажа (натуралистического, варварского, сексуального, жестокого) и кино литературного, классического? Или такая схватка окончательно стала приметой прошлого?

3) Явит ли нам новый фантастический национальный кинематограф? Каковым недавно (особенно после каннской победы в 2007-м «4 месяцев, 3 недель и 2 дней») казался румынский?

4) Ответит ли на вопрос: возможна ли новая политическая киноактуальность?

5) Вздрогнем ли мы по-настоящему и радостно хоть от какого-то фильма?.