Йен Крейг: «Мы не ожидаем серьезных проблем с властями», - Йен Крейг, главный исполнительный директор Sakhalin Energy

Думал ли 30 лет назад молодой шотландец Йен Крейг, что когда-нибудь придется запускать многомиллиардный проект «Сахалин-2» в далекой России, пережив два года войны с экологами и чиновниками, которые грозили то отзывом лицензии, то Уголовным кодексом? Вряд ли. Эскалация конфликта, как известно, началась в 2005 г., когда Sakhalin Energy заявила о росте сметы проекта с $12 млрд до $21,9 млрд. А стала затухать только после того, как контроль в проекте выкупил «Газпром». Но Крейг в интервью «Ведомостям» предпочитает не связывать две эти вещи. Смета больше не меняется, строительство завершилось, проект запущен, а Крейг собирается «двигаться дальше», передав дела новому руководителю компании.

– Сколько уже инвестировано в проект «Сахалин-2»?

– На первом этапе, который стартовал в 1994–1995 гг., капитальные расходы составили около $1 млрд. Инвестиции во второй этап (его запуск состоялся в 2003 г.) – около $20 млрд. В 2005 г. была названа эта цифра, и с тех пор она не менялась. Сюда входит стоимость работ до сегодняшнего дня – обеих линий на заводе СПГ, платформ и проч. Хотя, конечно же, расходы не закончатся на этом. Еще в течение нескольких лет у нас будут идти работы по бурению скважин. И это уже не входит в эту сумму. Третьего этапа пока не существует – никаких решений еще не принято.

– Когда планируете получить первую прибыль?

– Прибыль от второго этапа зависит от цен на нефть. На уровне сегодняшних – порядка $50 за баррель, – возможно, не ранее 2013 г.

– Раньше вы заявляли, что это случится в 2010–2011 гг.

– Как я сказал, все зависит от цен на нефть. Эти прогнозы были основаны на цене в $100. Честно говоря, мы стараемся не разглашать разброс наших прогнозных данных по ряду причин. Одна из них – дальнейшие возможные инвестиции, скажем, в третью линию завода СПГ. Еще одна – нужно учитывать тот стресс, под который компания попадет, если цена на нефть упадет слишком низко.

– Сколько было заемных средств, а сколько потратили акционеры Sakhalin Energy?

– В середине 2008 г. мы получили проектное финансирование в размере $5,3 млрд ($3,7 млрд – от Японского банка международного сотрудничества, остальное – от синдиката банков. – «Ведомости»). У нас есть возможность увеличить эту сумму до $6,7 млрд, но на сегодня она такова. Мы получаем ее траншами и последний перевод ожидаем в середине года. Таким образом, наши долговые обязательства – около четверти сметы, остальное – собственный капитал акционеров.

– А когда может быть решение об увеличении суммы займа?

– Пока этот вопрос обсуждается, и, если решение будет, оно будет принято в этом году.

«Газпром» рад помочь»

– «Газпром» присоединился к проекту только в 2007 г., выкупив 50% плюс 1 акция Sakhalin Energy за $7,45 млрд. Какой была его доля в инвестициях?

– «Газпром» заключал так называемую «равную сделку» (ground floor deal). То есть фактически он возместил акционерам затраты пропорционально их вложениям. Прибыли для акционеров в этой сделке нет. Они просто частично вернули свои инвестиции. И «Газпром», и остальные акционеры (каждый в отдельности) в то время попросили банки оценить сделку. И все банки сошлись во мнении, что цена, которую заплатил «Газпром», была справедливой на тот период. А начиная с 2007 г. «Газпром» инвестирует согласно доле в проекте – 50%, у Shell – 27,5% и т. д.

– Были ли какие-то серьезные изменения в стратегии проекта после прихода «Газпрома» – по графику, выбору подрядчиков?

– Никаких существенных изменений не произошло. «Газпром», как акционер, принес с собой дополнительные возможности, которых у нас не было до этого. Один из примеров – наши наземные трубопроводы. Мы их построили, сдали в эксплуатацию, а сейчас подписали контракт с «Газпром трансгаз Томск» на их обслуживание. Контракт вступил в силу в марте. У этой компании большой опыт в обслуживании и эксплуатации трубопроводов в России. Такой возможности у нас не было до вступления «Газпрома» в состав акционеров. Ведь он не выступает в качестве подрядчика, а, будучи акционером, был рад в этом помочь.

– А Sakhalin Energy не могла сама оперировать трубопроводом?

– Мы многое можем делать сами. Но иногда выбираем другой путь – если рынок предлагает хорошее решение с меньшими затратами. Мы можем эксплуатировать трубопровод, в конце концов, мы его построили и знаем, как с ним управляться. Но мы увидели дополнительные возможности для синергии с «Газпромом», дополнительные возможности ускорить процесс замещения иностранных сотрудников российскими, чтобы быстрее демобилизовать иностранных специалистов, и расходы были сравнимы с нашими расчетами. И даже если бы мы, как компания, сами эксплуатировали трубопровод, основная часть персонала все равно была бы от подрядных организаций.

– Правительство собирается передать «Газпрому» право на реализацию государственной доли в продукции «Сахалина-2». Но никто не говорит, какова эта доля.

– Пока государство получало свою долю деньгами, так как мы производили только нефть, а брать свою долю нефтью государство не хотело. Так будет до тех пор, пока Sakhalin Energy не предоставит возможность государству брать газ. А то, как государство будет этот газ использовать, кого оно назначит своим агентом, уже дело государства, а не компании.

– А Sakhalin Energy в состоянии отдать долю государства газом, ведь 98% уже законтрактовано на 20 лет вперед?

– Когда мы говорим, что 98% газа законтрактовано, речь идет об СПГ. А мощности наших платформ позволяют добывать больше газа, чем нужно для производства СПГ. Вопросы узлов для отбора [природного] газа решаются в согласовании с российской стороной. Сейчас идет строительство узла отбора газа на юге острова. Возможно, он будет закончен в 2010–2011 гг. Его мощность будет достаточной, чтобы обеспечить наши обязательства – объемы, необходимые для перевода на газ Южно-Сахалинской ТЭЦ. Предусмотрено строительство и второго узла на севере. Но российская сторона совершенно точно захотела пока только один, на юге.

– Так какова же доля государства?

– Она определяется в рамках СРП. А это конфиденциальный документ. В целом доля зависит от общего объема поступлений от проекта и от цен на нефть.

– Остался ли в силе план вывести СПГ-завод на полную мощность – 9,6 млн т – в следующем году?

– Остался.

– Как насчет увеличения мощности завода?

– Во-первых, 9,6 млн т – это так называемая «паспортная» мощность нашего завода. Когда мы запустим все линии, будем смотреть на возможность увеличения мощности самой системы. Возможно, после проведения небольших изменений система сможет производить 9,8 млн т, возможно, 10 млн, а возможно, и 10,1 млн т СПГ в год. Это очень практичный подход, и это первое, что вы будете делать после полного запуска завода. Что касается третьей или даже четвертой линии завода, у нас нет четких планов по этому поводу. Мы прорабатывали эту возможность и на некоторое время ее отложили. До тех пор, по крайней мере, пока не запустим полностью наши две линии, пока не будет понятно, что происходит с глобальной рецессией, пока не станет понятна рыночная ситуация. Я не думаю, что решение будет принято в ближайшие два года.

«Не просто так сокращаем»

– Есть ли у Sakhalin Energy антикризисная программа, какие меры принимаются для снижения издержек?

– Наш план – обеспечить в 2009 г. экономию в $300 млн. Такая сумма была согласована с акционерами и наблюдательным советом. Сюда входит все: экономия на контрактах, демобилизация иностранных сотрудников, сокращение расходов и проч.

– А кто крупнейшие подрядчики Sakhalin Energy?

– Среди иностранных подрядчиков – Schlumberger, они предоставляют услуги по работе со скважинами. Еще один важный подрядчик на платформах – KCAD (шотландская буровая компания KCA Deutag. – «Ведомости»). Значительная доля расходов приходится на перевозки. У нас три долгосрочных контракта на фрахт судов-газовозов, два краткосрочных и один пятилетний контракты на нефтяные танкеры. Контракты на газовозы заключены с консорциумами, в составе которых российские и японские компании. Из российских это «Совкомфлот» и Приморское морское пароходство. С последним у нас также контракт на предоставление нефтеналивных танкеров. Еще один подрядчик – Switzer, дочернее предприятие Maersk. Они предоставляют нам буксиры.

– С кем-то из подрядчиков уже удалось договориться о снижении стоимости услуг?

– Да, и на значительные суммы. Не могу вдаваться в детали по причинам конфиденциальности. Но подрядчики прекрасно понимают рыночную ситуацию. И речь идет не об одном-двух процентах [снижения расценок], а по крайней мере о десяти.

– Вы упомянули демобилизацию сотрудников, что это за программа?

– Демобилизация – процесс, который мы давно планировали. Даже если бы не было кризиса, мы все равно бы проводили сокращение определенных должностей и иностранного персонала. Ведь во время эксплуатации вам не нужно такое большое количество людей, как во время строительных работ. Влияние кризиса только в том, что процесс демобилизации иностранных специалистов ускорился на 20%, т. е. 20% иностранных сотрудников будут замещены быстрее, чем планировалось ранее. Что мы делаем: если контракт иностранных специалистов предусматривал только работы по пусконаладке, то по окончании работ они уходят. Если иностранный специалист должен был научить российского, чтобы тот занял его место, мы смотрим на возможность такой замены в более короткий срок.

– Сколько всего иностранцев работает в Sakhalin Energy?

– Сейчас эта цифра постоянно меняется. На сегодня у нас порядка 2300 сотрудников, из них около 700 иностранных специалистов. К концу года общий штат сократится до 2000 человек, а к концу следующего цифра будет еще меньше. Среди этих 2300 есть российские специалисты на срочном контракте (с фиксированной датой окончания контракта). Таких несколько сотен. Например, мы строили трубопровод, проект закончился, закончилась и работа. Это относится не только к тем, кто участвовал в строительстве, но и к тем, кто работал на этапе пусконаладки и эксплуатации. Если это возможно, то позиции с фиксированным сроком окончания мы либо закрываем раньше, либо раньше замещаем иностранцев россиянами.

– Какой должна быть доля россиян в штате?

– Сейчас она чуть меньше 70%. А в течение пяти лет должна увеличиться до 90%. Мы не просто так сокращаем людей. Кто-то возвращается обратно на работу в Shell, Mitsui, Mitsubishi.

– Насколько дороже обходились иностранные специалисты, чем российские?

– На среднем уровне, скажем технического специалиста, специалист из Америки или Великобритании будет стоить дороже, чем россиянин. И связано это с дополнительными затратами: его нужно доставить до острова и обратно, предоставить место проживания. Когда вы начинаете подниматься вверх по организационной лестнице, вы заметите, что на уровне высшего руководства ситуация меняется. На самом деле российский специалист уровня директора стоит намного дороже иностранного. Разница значительна. И это применительно не только к нашей компании, это особенность российского рынка. Такая ситуация существует несколько лет, но в последние годы разрыв увеличился, так как в России появился большой спрос на качественных специалистов для управленческих должностей.

– Можно ли оценить общую экономию от ускорения демобилизации иностранных сотрудников в этом году?

– Она незначительна. Это не основная и далеко не самая значимая мера по сокращению расходов. Намного важнее урегулировать вопрос стоимости контрактных услуг, потому что эти расходы гораздо больше, чем расходы на персонал, десятки миллионов долларов.

«Ведущую роль играет Япония»

– Всегда было интересно ценообразование в ваших контрактах. По какой цене вы продаете нефть?

– Нефть продается по системе тендеров. Цены диктует рынок. Обычно идет привязка к котировкам Platts по нефти сорта «Дубай». Плюс мы обычно стараемся получить премию к ним. Ее размер зависит от цен на нефть. Было и $4–5, и $1–2.

– А в газовых контрактах?

– В контрактах на поставку СПГ все гораздо сложнее. На этом рынке обычно ведущую роль играет Япония, как самый большой потребитель СПГ. Цена привязана к корзине с ценами на нефть, ввезенную в Японию в предыдущем квартале. Контракты с Кореей тоже привязаны к японской корзине цен на нефть. В общем, в зависимости от контракта цена может меняться и раз в месяц, и раз в квартал. Но я не могу рассказывать об этом более детально, так как связан обязательствами по конфиденциальности.

– Принцип «бери или плати» прописан в этих контрактах? Насколько Sakhalin Energy застрахована от снижения спроса, особенно сегодня?

– В отличие от трубопроводного газа, где принцип «бери или плати» обычен, у нас есть похожий, но не совсем такой же принцип. Продавец и покупатель каждый год договариваются об объеме газа для следующего контрактного года (с апреля по март следующего года) в рамках установленных границ. Похоже на «бери или плати»: у каждого есть обязанности, у одного – предоставить газ, у другого – выкупить его. Если покупатель хочет изменить объем, должны пройти соответствующие переговоры. Большая часть сдвигов происходит между месяцами и кварталами, а не годами. Рынок СПГ более гибкий, чем рынок трубопроводного газа. У некоторых наших покупателей есть возможность перенаправить купленный у нас СПГ другому покупателю.

– Какие самые короткие и самые длинные контракты Sakhalin Energy?

– Средняя продолжительность контрактов на поставку СПГ – 20 лет. Краткосрочных нет. Может быть так, что контракт предусматривает разные объемы поставок СПГ в разные годы, но они долгосрочные.

– Были разговоры о возможном сотрудничестве «Сахалина-2» с «Сахалином-1», например, связать их трубой...

– Мы уже сотрудничаем с «Сахалином-1». Много сфер, где мы взаимодействуем и тем самым снижаем издержки. Мы делим расходы по организации воздушных перевозок персонала на север острова и в Японию чартерными рейсами. Мы также делим расходы по использованию порта в Холмске. Аэропорт в Ногликах был восстановлен нами совместно, 50 на 50, так как он был нужен обеим компаниям. Совместно с Exxon Neftegaz мы проводим исследовательскую программу серых китов. И это хорошо для России. Было бы глупо увеличивать расходы и выполнять раздельно то, что можно сделать совместно.

– А вопрос трубопровода рассматривается?

– В прошлом мы рассматривали возможность строительства трубопровода для связи наших объектов на севере. Нужно это только с точки зрения эксплуатации. Скажем, Exxon поставляет газ на материк. У них могут появиться технические проблемы, и они не смогут определенное время поставлять этот газ, создавая тем самым проблемы покупателям. В качестве временного решения мы могли бы предоставить свой газ. Точно так же это работало бы и в другую сторону: если у нас проблемы, они могли бы нам помочь. Мы об этом разговаривали, последний раз – три года назад. Но не пришли к конкретным соглашениям. Сейчас мы опять вернулись к этому вопросу, потому что производственные объекты наших компаний построены и работают. Но обсуждается только связь на случай временного сбоя и преимущественно по газу.

«Просто берете и делаете»

– Перед тем как «Газпром» купил контроль Sakhalin Energy, к компании было много претензий от российских властей, особенно в части экологии. Все вопросы сегодня закрыты?

– Просто говоря – да. Но работа продолжается. Всегда будет определенный уровень взаимодействия с властями не только по вопросам экологии, но и по другим аспектам. Хотя воздействие любого проекта такого масштаба сильнее на этапе строительства. Когда начинается эксплуатация, воздействие снижается. Мы не ожидаем серьезных проблем с властями в предстоящие годы. Да и взаимодействие с ними у нас поставлено на качественный, профессиональный уровень.

– Можно ли оценить общие расходы Sakhalin Energy на компенсацию экологического ущерба?

– Здесь нужно разделять две вещи: есть собственно реальный ущерб окружающей среде, за это начисляются штрафы, и они минимальны. Более серьезные расходы идут на мероприятия по предотвращению негативного воздействия. Мы концентрируем свои усилия на этом, а не на компенсациях. И совершенно точно, мы потратили много сотен миллионов долларов, чтобы обеспечить правильное выполнение работ. Вы ведь не можете даже шагу ступить, не причинив вреда окружающей среде. Но мы вложили много средств и усилий, чтобы обеспечить снижение этого воздействия. Например, большая часть переходов трубопровода через реки была построена зимой, несмотря на дополнительные сложности и расходы. Сделано это было для сохранения зон нереста лососевых. Чтобы снизить воздействие на китов, мы проводили работы, когда их не было в зоне кормления. Я помню дату 15 марта, когда на остров прилетели белоплечие орланы (краснокнижные птицы) – мы остановили все работы в зоне их гнездования. Все это стоит дополнительных денег, но это невозможно подсчитать. Это как с безопасностью: вы ведь не делаете сначала расчеты того, сколько будут стоить работы без соблюдения техники безопасности, а сколько, если вы будете ее соблюдать. Нет. Вы просто берете и делаете работу так, как надо, как правильно. Не все сразу мы делали правильно, но мы очень быстро адаптировались в процессе.

– И все же, сколько составили прямые компенсации? Официально называлась только одна цифра – $11 млн...

– Цифра в $11 млн относится к компенсации за потенциальный ущерб рыбным ресурсам. Россельхознадзор провел экспертизу и оценил потенциальный ущерб. Мы компенсацию выплатили, на эти деньги было организовано строительство нескольких рыборазводных заводов. Оценка была приблизительной и больше, чем это было на самом деле.

– По странному совпадению почти все проблемы Sakhalin Energy решились после прихода «Газпрома»...

– Для проекта такого масштаба не важно, является «Газпром» акционером или нет. Много проблем возникало прежде всего из-за законодательства, точнее, из-за его отсутствия, или отсутствия специальных постановлений. Как раз в этом «Газпром» очень сильно помогает: решение проблем ускоряется, они воспринимаются на более серьезном уровне. Например, в плане наземных трубопроводов у «Газпрома» накоплен огромный опыт по работе с государственными структурами. Их опыт помог в формулировке программы по ликвидации недостатков.

– В судах самых разных регионов идут процессы подрядчиков «Сахалина-2» с налоговыми органами из-за того, что к ним применяется ваша ставка – 32% суммарно по всем налогам. Были ли переговоры о возможных изменениях в вашем СРП?

– Это комплексный вопрос. СРП не называет конкретную цифру налоговой ставки. Он оговаривает, что ставка не должна превышать определенную цифру. Между этими двумя вещами очень большая разница. Я думаю, очень проблематично заставить подрядчиков платить налог в размере ставки, отличной от стандартной. Представьте себе, у подрядчика есть пять больших проектов и по одному из них власти говорят: «Здесь будет другая налоговая ставка, и это нужно учитывать при составлении сметы и в отчете по налогам». Очень проблематично. Не думаю, что это практично, не думаю, что обоснованно. Мы сейчас взаимодействуем с государственными структурами, чтобы решить этот вопрос для подрядчиков. Работа идет в рамках рабочей группы. Я ожидаю, что проблема разрешится. Думаю, это дело нескольких месяцев. Мне кажется, что это в интересах всех сторон. В любом случае речь не идет об изменении СРП. СРП это СРП. Речь больше идет об интерпретации. СРП говорит, что ставка не должна превышать 32%.

– У самой Sakhalin Energy проблем с налогами нет?

– Нет. Тем более что мы пока находимся на этапе инвестирования.

«Пора двигаться дальше»

Когда «Газпром» пришел на «Сахалин-2», его представители заявили, что будут искать нового руководителя для Sakhalin Enеrgy. Однако ваш контракт был продлен до конца этого года. Что будет дальше?

– В начале этого года «Газпрому» было передано право номинировать своего представителя на должность главного исполнительного директора. Они попросили продлить те договоренности, которые существовали в 2008 г., чтобы закончить процесс планового перехода на стадию эксплуатации в этом году. К концу года я точно уйду, и «Газпром» должен будет назвать имя человека, который придет на мою должность. Кто это будет, я не знаю.

– А если «Газпром» номинирует вас?

–Даже если «Газпром» опять номинирует меня, я все равно уйду. Это мое решение. Мне доставляет наслаждение делать что-то где-то впервые. Работа «Сахалина-2» в предстоящие годы тоже будет сложной, но это будет совершенно другая работа. Прошедшие пять с половиной лет были для меня очень яркими, очень стимулирующими и принесли большое удовлетворение. Но всегда есть возможность двигаться вперед. Чтобы не засидеться на одном месте, не впасть в стагнацию, нужно менять обстановку. Пора двигаться дальше. Из всех директоров компании я на этом месте дольше всех.

– Вернетесь в Shell?

– Shell – мой работодатель на длительной основе. Возможно, я вернусь туда – решение зависит от них.

«Мы все лишь гости в этом мире»

«Самое яркое и значимое воспоминание за время работы на «Сахалине-2», – не задумываясь, говорит Крейг, – церемония открытия СПГ-завода в феврале этого года, первого в России». На ней были президент России Дмитрий Медведев и японский премьер-министр Таро Асо. Но «истинное удовольствие» в другом – видеть, как профессионально растут подчиненные, особенно российские специалисты, тут же добавляет Крейг: «В разные стадии своей карьеры стремишься к разному. В молодости стараешься стать настоящим мастером своего дела и именно от этого получаешь удовольствие. Позже удовольствие доставляет уже процесс передачи знаний другим людям, наблюдение за их достижениями. Это становится твоим наследием. Мы все лишь гости в этом мире. Можно оставить [после себя] какие-то записи, а можно людей, которых ты развивал».