Пермский синтез
Из множества фестивалей «Дягилевские сезоны» в Перми отличаются европейским подходом к делу. Организаторы стремятся не к повторению образцов, пусть даже выдающихся, а к возрождению диалога между искусством и публикой
Дягилевские сезоны», проходящие на родине импресарио раз в два года, не только тревожат великое имя, но и воскрешают его идеи. Буквальному повторению репертуара дягилевской антрепризы здесь место тоже находится: в этом году балетная труппа воспроизвела «Половецкие пляски» в хореографии Фокина и его же «Видение розы», а в новую редакцию «Жизели» в постановке экс-ленинградки Татьяны Легат пригласила из Парижа Клер-Мари Оста и Николя Лериша. Но это была незначительная часть огромной десятидневной программы.
Соответствуя дягилевской традиции, тон фестивалю задало самое оторванное от реальности искусство хореографии. В балетах «Русские сезоны» (его привез Большой театр) и In the Middle (в исполнении Мариинского театра) были заняты Наталья Осипова, Екатерина Кондаурова, Екатерина Шипулина, Андрей Меркурьев, Михаил Лобухин, Александр Сергеев – лучшие силы отечественного балета. И все же спектакли Алексея Ратманского и Уильяма Форсайта, сопровождавшиеся громовыми овациями, воспринимались в первую очередь не исполнительскими шедеврами, а декларацией огромных выразительных возможностей танца. Об этом же свидетельствовал и созданный совершенно в другой стилистике спектакль «Два поезда» эстонского театра Fine5 из программы современного танца. Соединяющая язык пластики и видео постановка ненавязчиво отсылала к идее синтеза искусств, вошедшей в практику благодаря Дягилеву.
Главным событием «Дягилевских сезонов» логично стала мировая премьера оперы Александра Чайковского «Один день Ивана Денисовича», идею создания которой успел благословить сам Солженицын. Спектакль Георгия Исаакяна, поставленный в союзе с художником Эрнстом Гейдебрехтом, суровый, лаконичный, лишенный ощущения воздуха и движения, оставляет впечатление документального свидетельства. Безмолвие, висящее в зале несколько секунд после закрытия занавеса, демонстрирует, что в Перми есть публика, готовая не только потреблять искусство, но и воспринимать его частью личного опыта.
Под нестандартным ракурсом можно было взглянуть в Перми и на академическое искусство. Это продемонстрировал спектакль того же Георгия Исаакяна «Христос». Остающийся со дня создания фестиваля художественным лидером и одной из главных его пружин руководитель Пермской оперы представил оперу Антона Рубинштейна как «семь попыток познания Божественного»: через живопись, кино и даже ток-шоу, придав забытому произведению XIX в. ту живую спорность, которой обычно не хватает старому искусству.