Гадания: Комбинация букв
Экономическое затишье, почему-то называемое в России признаками стабилизации, породило забавную и бессмысленную дискуссию о том, какую букву напоминает нынешний глобальный кризис – L, V или W. Уже сама дискуссия показывает, мне кажется, полную беспомощность современной экономической мысли, которая если и существует теперь, то, по-моему, только для того, чтобы укреплять авторитет и репутацию астрологии и хиромантии. При этом большинство экспертов и политиков сходятся в том, что в ближайшие месяцы в стране неизбежно начнется так называемая вторая волна кризиса. Расходятся же они в том, какие конкретные формы она примет. Мне кажется, это глубоко ошибочное мнение.
Россия пока прошла лишь этап кризиса внешней экономической зависимости. Прямым последствием глобального экономического кризиса стало ослабление экономических институтов в стране, что побудило некоторые ее авторитарные политические структуры активизироваться и начать наступление на национальную экономику, возвращая ее к до боли знакомым методам экономики командной. Если увеличение доли рыночного правового государства в странах Запада в период кризиса является крайне негативным, но временно терпимым обществом явлением и не меняет природы национальных экономик, то увеличение роли нерыночного бюрократического и коррумпированного государства в экономике России только укрепляет ее иррациональную основу.
Бизнес, как известно, всегда создается только ради получения прибыли. Государство же идет в бизнес не за прибылью, оно решает свои политические задачи, в первую очередь задачу собственного выживания. В знаменитом уже эпизоде в Пикалево премьер-министр Владимир Путин, который согласно его декларации о доходах не владеет практически ничем, на глазах всей страны в приказном порядке распорядился собственностью, которая не только не принадлежит ему лично, но даже не принадлежит государству. Естественно, он решал не экономическую, а политическую задачу, в первую очередь задачу спасения своей репутации.
То, что мы наблюдаем в России, является ожесточенными попытками неэффективного государства спасти себя за счет бизнеса, в то время как на Западе государство идет в бизнес, чтобы спасти его за счет себя. На Западе государство, вовлекаясь сегодня в экономику, усиливает ее и этим ослабляет себя. В России все происходит наоборот – государство крепчает, экономика хиреет. Чиновники всех уровней увидели, что они могут просто приказывать собственнику, и нет сомнений, что они не преминут этим воспользоваться при полном одобрении масс, которых они же разорили, обобрали и принудили от отчаяния перекрывать дороги. Чем больше чиновники могут решать в экономике, тем неизбежно меньше ее прибыльность и эффективность, но сильнее коррупция и зависимость владельцев собственности от нерыночных факторов. Тем сильнее системный кризис управления страной и призрачней поиски путей преодоления нынешнего экономического упадка.
Дело не во второй кризисной волне, а в том, что, не справившись еще толком с последствиями упадка глобальной экономики, Россия сегодня начинает вступать в собственный кризис, связанный не столько с ослаблением ее национальной экономики, сколько с примитивным, нерыночным характером самой российской экономики, чрезмерным упором в ней на большой бизнес, жестко контролируемый коррумпированными и коррумпирующими все вокруг себя чиновниками, с отсутствием реальной конкуренции и главенства закона. А главное – с необходимостью решать не экономические, а политические задачи, да и то не все, а только направленные на самовыживание нынешней формы государства и спасение репутации его знаковых фигур. В этом главное содержание второго этапа, в который вступает сейчас страна.
Как организм, помещенный неожиданно в нездоровые условия, начинает проявлять все свои скрытые до этого болезни, так и многочисленные болячки российской экономики, загнанные было внутрь нефтяными докторами в период глобального благоденствия, все ее мутации, уродства и недуги вылезли наружу в обстановке мирового экономического кризиса. Сегодня именно они – а не мировая конъюнктура – становятся основными препятствиями выхода России из кризиса. Можно ли рассчитывать на лечение этих экономических болезней, которое, нравится это кому-то или нет, может быть осуществлено только через системную политическую и экономическую либерализацию в стране, упор на малый и средний, а не большой бизнес и на политическую конкуренцию? Другого мировая история нигде и никогда не демонстрировала. Если бы нефть удержалась на уровне $40 за баррель, наверное, можно было бы рассчитывать на ответ «да». Цена в $60–80 делает это невозможным.
На эти цены (и выше) и рассчитывают большинство правительственных чиновников. Тогда у них снова будет возможность закупить тонны галлюциногенов, накормить ими население и снова загнать болезни внутрь. Проблема будет снята. Хотя бы временно, на период завершения их славных политических карьер и личных финансовых пирамид и пирамидочек. Конечно, это унизительно и опасно, ибо, с одной стороны, экономическая зависимость всегда приводит к политической, т. е. придется забыть о суверенитете или влиянии в мире. С другой – может и вообще не повезти: цены на нефть опустятся и дискуссия о том, какую букву напоминает нынешний экономический кризис в России, окончательно потеряет смысл, ибо станет очевидно, что он лишь напоминает известную комбинацию двух букв – П и Ц. Другими словами, оказывается, что будущее великой и независимой России зависит теперь в основном лишь от одного – повезет ей или нет.