Борис Минц: «Мы не отказались от планов провести IPO», - Борис Минц, председатель совета директоров финансовой корпорации «Открытие»

Экс-преподаватель математики и партийный деятель от СПС Борис Минц в своем первом интервью, «Ведомостям» рассказал, как ФК «Открытие» удалось внедриться в процесс санации проблемных банков и в тяжелое время продать долю в капитале ВТБ по цене, удивившей весь рынок.

– Будет ли вторая волна кризиса, о которой говорил министр финансов Алексей Кудрин?

– Да, у нас в России все с августа начинается. Я думаю, что пик будет в сентябре-октябре.

– Что послужит толчком?

– Уменьшились прибыли компаний, обороты предприятий упали, снизилось потребление. Появилось определенное количество людей, которые потеряли работу. Соответственно, они потеряли возможность обслуживать полученные ими займы, начиная от ипотеки и заканчивая потребительскими и автокредитами. У большинства людей, как правило, есть определенный запас накоплений. Лето позволит им в какой-то степени меньше тратить денег: дача, редиска, огурчики. Но осенью потребность в денежных средствах начнет расти, например, в связи с необходимостью затрат на подготовку детей к школе. Соответственно, и предприятия точно так же. Если у них еще остались какие-то финансовые и материальные ресурсы, они их потихонечку проедают. В моем представлении в соответствии с текущей динамикой эта ситуация с конца августа начнет формировать предпосылки для серьезных негативных явлений в экономике. Увеличится количество предприятий, которые будут неплатежеспособными. Я думаю, что нужно будет принимать достаточно серьезные меры, для того чтобы удержать ситуацию в банковской сфере, осуществлять какую-то разумную фискальную политику с точки зрения налогообложения предприятий, предоставления им льгот и отсрочек.

– Как «Открытие» пережило начало кризиса, с какими финансовыми показателями закончился 2008 год?

– Назвать цифры мне не удастся, потому что аудит и отчетность по МСФО будут готовы в июле. План по прибыли, утвержденный советом директоров и акционерами, мы по понятным причинам не выполнили. Очевидно одно: первое полугодие 2008 г. было достаточно успешным. Мы шли даже с небольшим опережением, у нас был план $150 млн, а первое полугодие мы закончили в районе $80 млн. Понятно, что убытки второго полугодия съедят часть прибыли. Но то, что мы в плюсе за 2008 г., – это однозначно.

– На чем потеряли прибыль?

– Очень провалились по оборотам в брокеридже. Потеряли доходы по IB-проектам. Клиенты стали отказываться от сделок, начали менять стратегии, процессы приостановились. Вольно или невольно большое количество наших контрагентов стало задумываться о том, в какой бизнес-парадигме можно жить в тех реальных условиях, которые сложились на ноябрь. Естественно, последний квартал дал коррекцию в уменьшении. Тем не менее мы не попадали ни на какие маржин-коллы.

– А доходы во втором полугодии на сколько снизились?

– По сравнению с первым полугодием на 30% где-то. В разы снизились наши позиции по энергетическому фонду, когда акции упали. Сейчас они, правда, подросли и активы оцениваются в районе $1 млрд. Но это не потерянные деньги, это переоценка наших активов. Мы по всем заимствованиям рассчитываемся: что-то структурировали, что-то вернули.

– Как изменилась структура доходов по сравнению с предкризисным временем?

– Большие потери понес бизнес прямых инвестиций, представленный проектами в недвижимости и промышленности. Это объяснимо: там фантастическое замедление, рынок просто остановился. Та бизнес-логика, которая была изначально определена по реализации этих проектов, получила гигантскую коррекцию. Стоимость активов, которые находятся под управлением, тоже снизилась. И в связи с этим доходы от прямых инвестиций уменьшились на 20–25%.

–А в этом году как дела идут?

– Этот год еще должен закончиться. И, с моей точки зрения, основные проблемы еще впереди. В этом году при положительном сценарии мы собираемся получить 35% дохода от прямых инвестиций. Еще порядка 20% должен дать коммерческий бэнкинг. До четверти доходов ожидаем от западного бизнеса. Остальное – брокеридж в России (около 15%), IB и управление активами (5%).

– Как развивается ваш бизнес в Лондоне (в 2007 г. «Открытие» приобрело британского брокера ABC Clearing company)?

– Динамично. Ежемесячный оборот сейчас уже порядка $2 млрд, и мы входим в топ-15 брокеров на интернациональной секции (IOB) на Лондонской фондовой бирже. Мы смогли там прорваться и видим потенциал для дальнейшего расширения бизнеса.

– 19,9% «Открытия» приобрел ВТБ за $150 млн. Какова история сделки?

– Это была идея акционеров, поддержанная топ-менеджментом. При этом мы вели переговоры не только с ВТБ, но и с рядом финансовых структур, причем западных. Начались они еще год назад.

– Почему вы изначально решили провести допэмиссию?

– Мы прекрасно понимаем, что особенно в кризисной ситуации чем больше собственных средств, тем структура более стабильна и устойчива. В банке очень сильный топ-менеджмент. [Андрей] Костин, с моей точки зрения, совершенно блестящий банкир. Потому такой партнер, как ВТБ, для нас крайне комфортен. Мы с ними реализовывали ряд проектов по различным сделкам IB и по брокерскому обслуживанию и, видимо, смогли себя хорошо показать.

– Были ли у «Открытия» кредиты ВТБ?

– Нет.

– А у фонда электроэнергетики?

– Я не могу отвечать на этот вопрос – конфиденциальная информация.

– А какая мотивация, с вашей точки зрения, была у ВТБ при покупке доли «Открытия»?

– Я не знаю, какие соображения были у топ-менеджмента ВТБ в наивысшей доминанте при принятии этого решения. Но, я думаю, они оценили перспективность бизнес-структуры, созданной нами. Мы потеряли «Раечку» на рынке, но тем не менее оценка энергетики как некоего важнейшего сегмента инфраструктуры крайне важна вообще для всех, для оценки состояния дел экономики страны. Поэтому, я думаю, ВТБ была оценена в том числе и эта бизнес-идея, и они, безусловно, верят в перспективы этого фонда так же, как и мы. Я абсолютно убежден, что все вернется, и вернется с хорошим апсайдом, потому что инфраструктура не может никуда исчезнуть. Мы живем в стране, в которой девять месяцев зима, понимаете...

– А сколько денег «Открытия» в этом фонде? И кто еще инвесторы?

– Мы не можем раскрыть эту информацию.

– Как ВТБ сейчас участвует в деятельности «Открытия»?

– Они не предполагали вмешиваться в операционную деятельность. По основным условиям вхождения их в наш капитал было определено, что один человек входит в совет директоров, один человек входит в правление. Мы привлекаем «ВТБ капитал», например, к совместной работе над проектом приобретения и санирования банка ВЕФК. Рассматриваем с ними и другие проекты в рамках инвестбанковского бизнеса. Пока у нас только выстраиваются взаимоотношения.

– А они могут какие-то решения блокировать?

– Могут. Все крупные сделки, например. Фактически у них полномочия акционера, который имеет блокпакет.

– Исходя из сделки с ВТБ «Открытие» стоит $750 млн. Немногим меньше, чем оценили «Ренессанс капитал» и «Тройку диалог». Можете объяснить этот феномен?

– В каждой конкретной ситуации акционеры договариваются о цене. Купили – значит, это столько стоит. Не могу сказать точно, чем это обусловлено: тем ли, что мы вели работу о продаже доли в плановом режиме, а «Тройка» и «Ренессанс», возможно, привлекали средства в пожарной ситуации, или тем, что, возможно, структура рисков в этих компаниях отличается от нашей. В любом случае факт привлечения российскими инвестиционными банками капитала в кризис говорит о большом потенциале и устойчивости бизнеса.

– Какие планы по развитию «Открытия»?

– Мы не отказались от планов провести IPO в течение трех лет. Мы хотим сделать универсальную банковскую группу. Есть определенный уровень бизнеса, которым могут владеть физические лица. Но с определенного этапа бизнес должен привлекать дополнительных инвесторов, и, естественно, доли будут размываться. Мы в общем это уже и делаем.

– Когда закрывалась сделка с ВТБ, была информация, что доля в «Открытии» предложена Номос-банку и ЕБРР.

– Мы ведем переговоры с ЕБРР, Номос-банком и еще рядом структур, о которых я бы не хотел говорить.

– Сколько денег вы еще хотите привлечь?

– Еще минимум $150 млн. У нас куча бизнес-идей, эффективности реализации которых способствует наличие собственных средств и интересных партнеров. Деньги мы собираемся потратить на развитие инвестиционно-банковского бизнеса, на технологии. В первую очередь речь идет о расширении финансового бизнеса: нам нужно купить активы, которые возможно сейчас приобрести с учетом сложившейся ситуации на рынке, для того чтобы получить хорошие прибыли в будущем. Мы ведем переговоры по покупке и брокерских компаний или, может быть, клиентских счетов, потому что с покупкой компаний есть свои проблемы. Конечно, нас интересуют не пять счетов, а десятки тысяч счетов. Еще мы рассматриваем возможность приобретения страховой компании.

– А банки?

– И банки тоже. Мы четко осознаем, каким образом необходимо осуществлять санацию, и это видно на примере РБР. Мы высадили туда огромный десант – почти 100 человек, которые смогли по всем сегментам в достаточно короткий срок навести порядок. Сейчас мы сконцентрировались на выработке стратегии по всем направлениям коммерческого банкинга. Мы привлекли много, с моей точки зрения, очень интересных и правильных людей. И, конечно, мы бы хотели этот опыт использовать и дальше. Частично мы будем использовать эту идеологию в ВЕФК, но там по договоренности все-таки в доминанте управленческая команда от «Номоса».

– И сколько банков вы еще хотите приобрести?

– Количество – это не самоцель. Задача – не только попытаться протиражировать ту методологию и ту бизнес-идею, которая нами освоена и реализуется в части РБР. Задача заключается в том, что нужно приобретать те финансовые институты, которые позволят укрепить бизнес в целом и сделать на базе этого осмысленный проект.

– Вы говорили про заимствования, много у вас банковских кредитов?

– Нагрузка небольшая, точно не могу сказать. Кредитование собственного бизнеса – это не наш бизнес. У нас проблема – это возврат тех кредитов, которые выдали наши банки, в первую очередь РБР. Там просрочка порядка 7%.

– А РБР вы будете консолидировать в отчетности?

– Конечно, это наша 100%-ная «дочка», в ближайшее время он будет называться «Коммерческий банк «Открытие». Еще у нас есть инвестиционный банк «Открытие». Мы сейчас серьезно обсуждаем стратегию на ближайшие три года, и одна из версий – слияние банков. Я думаю, что в течение июня мы этот вопрос решим.

– А как вообще изначально вы попали в процесс санации РБР?

– АСВ давно наш клиент, мы оказываем ему услуги как брокер. В моем представлении АСВ позитивно оценивало деятельность и партнерские отношения с нашей компанией. И когда сложилась кризисная ситуация, было множество дискуссий, совещаний. Было очевидно, что одна из базовых проблем, которая может возникнуть, – это кризис платежеспособности коммерческих банков. В связи с этим у нас была разработана концепция, каким образом можно разрешить эту проблему в рамках отдельно взятого банка. Мы озвучивали ее на совещаниях, которые проводились с участием Центрального банка, Министерства финансов, Федеральной службы по финансовым рынкам, там и АСВ было задействовано. От них поступали предложения не только нам, но и другим банкам по поводу того, что «есть вот такие-то проблемные активы, готовы или не готовы вы участвовать». На одно из них мы положительно отреагировали. Нам еще повезло, что были ноябрьские праздники, у нас было пять дней, которые мы прожили в РБР всей командой. Процессы во время праздников остановились, и это помогло нам ответить на главные вопросы, которые стояли. Мы сформировали свою позицию для АСВ и ЦБ и купили этот банк.

– Появились ли какие-то сюрпризы после санации?

– Ничего сверхординарного не было. Там была проблема стабилизировать ситуацию – это большая работа с клиентами банка, особенно с крупными. Мы работали с ними.

Партнеры Минца

Старший из трех сыновей Бориса Минца – Дмитрий работает в ФК «Открытие». В должности старшего управляющего директора курирует управление активами и фондами, занимается направлением private equity. Раньше Минц-младший работал в банке, и позвать его на работу в компанию придумал Вадим Беляев. «С Вадимом Беляевым нас познакомил общий знакомый в 1994 г., и мы начали просто дружить, во второй половине 1990-х уже тесно общались семьями, вместе спортом занимались, все время какие-то проблемы бизнеса и не только бизнеса обсуждали, – рассказывает Минц. – «ВЭО-Открытие» консультировало нас, когда я в должности гендиректора «Рен ТВ» готовил холдинг к продаже, затем мы занимались «Алмаз-пресс», которую потом продали опять же ВТБ. Слить бизнесы «ВЭО-Открытия» и Инвестиционной восточно-европейской компании была моя идея».

Хобби под ником «Федя»

«Я жаворонок, встаю часов в 6–7 утра и играю в шахматы по интернету с кем-то из Хабаровска или из Иркутска, ник у меня Федя», – рассказывает Минц. Еще он любит охотиться «на все, что движется», особенно на кабанов в родной Ивановской области.