Они из России, но это не важно

Очевидно, что над названием выставки «Американские художники из Российской империи» долго думали, но вышло все равно не очень точно. У сорока ее героев-художников судьбы были настолько разные, что в общее название всем не вписаться, да и творчески они представляют такие разные течения, что с трудом уживаются в одном пространстве.

Для одних место рождения ничего не определяло. Марк Ротко – классик американского искусства, представленный шестью замечательными холстами, по которым можно судить о силе и независимости его таланта. Ротко жил в Америке с десяти лет, а то, что он еврей, родившийся в Латвии, никак не влияет на восприятие его картин, где весь нескучный сюжет – напряженные или нежные взаимоотношения цветовых пятен.

О настоящих, как и Ротко, американцах, которых у нас почти не показывали, – Арчиле Горки или Луизе Невельсон – по выставке судить трудно, их работ мало. Но высокий живописный класс Макса Вебера ясно виден и в нескольких работах, особенно в изощренном по цвету, вяло-синем натюрморте с цветами – блистательной, артистичной вариации на тему кубизма.

Других художников выставки никак не назовешь американскими. Борис Григорьев сбежал из России вскоре после революции уже признанным, европейского склада мастером острого, на грани гротеска, рисунка. Америка была только пунктом его многочисленных путешествий. На выставке – одна из лучших его картин из большой и резкой (и по рисунку, и по отношению к моделям) серии «Лики России», хорошо известной по недавним громким аукционным продажам.

Так же невозможно назвать американскими художниками Бориса Анисфельда, Николая Фешина, Павла Челищева и тем более Сергея Судейкина. Эти русские эмигранты на выставке представлены значительными, очень хорошими и ожидаемыми картинами, вполне отвечающими сложившемуся представлению об их хорошо известных авторах.

Совсем уж в тему не попадает Осип Цадкин: вписанный в мировую историю искусств как французский скульптор, он только пересидел за океаном фашистскую оккупацию. Другой модернист – Жак Липшиц, как и Цадкин сформированный Парижем начала прошлого века, остался в Америке и после войны. Но оба действительно родились в Российской империи, и этот факт позволил украсить выставку несколькими работами двух великих скульпторов.

Но, как часто бывает на выставке необъятной и безграничной темы, тон тут задают не самые именитые художники, а те, кому без этой темы в большой музей не попасть.

Совсем на своей исторической родине не известные, а в приютившей их стране чтимые в основном в местах проживания Алексей Арапов, Джон Грэхем, Леон Гаспар, Бен Шан, Абрам Маневич и еще два десятка художников, оставивших свои еврейские, русские и польские фамилии или сменившие их на понятные американцам псевдонимы, – именно они привлекают внимание, становятся открытием. У каждого своя манера, собственное понимание искусства, сформированное жизненными обстоятельствами и мерой данного таланта. Они представлены лучшими работами, неожиданными и часто очень обаятельными.

На выставке, собранной из трех десятков американских музеев и частных собраний, нет великих произведений, хотя хватает великих имен, но совсем нет и вещей слабых, неинтересных, случайных.

Трудную задачу объединить несоединимое – художников разных направлений, знаменитых и малозначимых для истории искусства – авторы выставки решили просто и удачно. В начале показали европейскую живопись, а закончили экспозицию американским беспредметным искусством. Словно оно и есть результат и вершина художественного поиска. Так что выставка получилась не о происхождении художников, а о движении самого искусства.