Балканские байки

Живопись Войо Станича – что фильмы его младшего друга Эмира Кустурицы: череда анекдотов с легким абсурдистским акцентом. Но в фильмах веселого режиссера избыток витальной силы, картины печального художника раздумчивее и спокойнее, жизнь в его персонажах не бьет фонтаном чувств и желаний, а тихо проистекает.

На большинстве из четырех десятков картин, привезенных в Пушкинский музей, изображено много персонажей, каждый из которых чем-то занят. Например, художник перед мольбертом направляет пунктирную линию, очевидно изображающую сгусток энергии, прямо в место соединения ног модели. Но это редкое осмысленное и страстное действие, в большинстве своем маленькие человечки, обитатели городка, придуманного Станичем, живут как все, заторможенно: с детьми гуляют, в футбол играют, в очереди к врачу стоят, но тени не отбрасывают.

Выставка Станича называется «Нежная логика легкого абсурда», а художника причисляют к сюрреалистам. Действительно, происходящее на его картинах не всегда поддается логике, а декорации, в которых действуют герои, открыто скопированы с полотен классика сюрреализма Джорджо де Кирико. Но у того города и улицы монументальны и многозначительны в своей странности, а у Станича игрушечны и комичны. Жутью веет только от новостройки на одной из картин, но и то слегка, не страшно.

Классики-сюрреалисты были интеллектуалами и мистиками и качеством живописи пренебрегали намеренно, чтобы не отвлекать зрителей от парадоксальных смыслов. Станич проще – рисует свой маленький выдуманный мир забавы ради. Умное же – вне картины, под каждой помещено развернутое высказывание о живописи, жизни и Боге, которого для Станича вообще-то нет, но иногда есть – когда художник обращается к нему с просьбой.

К картине, изображающей деревенскую церковь среди нарядных облаков, Станич написал, что не хотел бы оказаться в раю, потому что там, наверное, скучная компания, выпить не с кем. К нашему времени эта шутка заросла бородой, а лет 30 назад, когда и были написаны картины Станича, привезенные на выставку в качестве лучших и характерных образцов его творчества, еще, наверное, пользовалась успехом. Тогда любили задаваться праздными вопросами.

Веселые картины Станича только при поверхностном взгляде кажутся небрежно написанными. «Картина излучает ту энергию, которую мы в нее вложили. Если вложили мало, то в результате получили бледное и слабое впечатление», – объясняет художник. Он энергии наверняка не жалел, поэтому его работы не бледные и выдерживают долгое рассматривание.

Но их писал типичный шестидесятник, представитель поколения, чурающегося серьезности и пафоса, да еще и житель социалистической страны, где само обращение к сюрреализму могло считаться дерзостью и вызовом.

Понятна сегодняшняя европейская известность художника – он отлично укладывается в комфортный стереотип, сложившийся после фильмов Кустурицы: балканское искусство – это весело, ярко и в меру абсурдно. Но Станич сформировался задолго до появления этого стереотипа, и, возможно, его картины раньше смотрелись иначе, чем сейчас, более дерзко и оригинально, но время изменило их. Чего не скажешь о самом художнике – этот академик не замечает своего почтенного возраста, сохраняет самоиронию.

Четыре года назад выставка Станича проходила в Галерее Зураба Церетели и никакого резонанса не имела. В Пушкинском у художника, наверное, будет больше зрителей, потому что показывают его в хорошо посещаемом месте – Галерее искусства XIX–XIX вв., рядом с лучшим, что есть в этом музее. Но в соседстве с большим искусством игривая и ироничная живопись Станича может показаться действительно несерьезной.