Лидерам придется потесниться

Билеты на эту премьеру смели, как только они появились в кассе, а на спектакле балетных звезд в зале было ощутимо больше, чем на сцене. «Станиславский» исполнил многолетнюю мечту российских театров: ему удалось приобрести права на перенос «Маргариты и Армана» – прославленного балета давно почившего английского классика Фредерика Аштона – и завлечь в Москву классика живого и активно действующего – испанца Начо Дуато, пока тоже для воспроизведения старой постановки Na Floresta («В лесу») 1990 г.

Их соединение в одной программе оказалось отнюдь не идиллическим. Виновата в этом не четверть века, прошедшая между премьерами: дата рождения в искусстве категория не самая главная. Но рядом с безупречно точным спектаклем Дуато, будто выстроенным на шахматной доске – так точно найдена в нем форма каждой комбинации, так естественно перетекание одного движения в другое, так гармонично оно отзывается на непростой ритм Вила-Лобоса, – балет Аштона рассыпается на кладбище искусственных цветочков. Театральная бижутерия, прикидывающаяся бриллиантами успешной куртизанки Маргариты, балетки вместо изящных туфель на ее возлюбленном Армане, неизменные круги jetes, с доисторических времен услужливо обозначающих в балете и счастье, и страдания, могли бы быть уравновешены тонкой музыкальностью, драматической глубиной или хотя бы изобретательными адажио – ведь смиряемся мы с картонными лебедями в «Лебедином озере» Мариинского театра. Но в «Маргарите и Армане» вопрос не в смене вкусов. Спектакль был создан для Марго Фонтейн и Рудольфа Нуреева, и после них ни в Театре Станиславского, ни во всем мировом балете пока не обнаружилось пары, которая смогла бы наполнить «Маргариту и Армана» чувствами настолько живыми, что их энергия заместила бы отсутствие хореографического решения.

Печальная судьба дамы с камелиями вызвала в зале не меньшее сочувствие, чем жизнь амазонской сельвы и ухабы любовных отношений, которые когда-то изящно упаковал в балет «Призрачный бал» Дмитрий Брянцев – спектакль бывшего главного балетмейстера театра вставили между двумя новинками. Музыкальный театр уже не раз проявил умение перетянуть внимание с балетных грандов на себя. Первым шагом несколько лет назад было приглашение Джона Ноймайера с его «Чайкой»: не самый удачный спектакль хореографа с мировым именем позволил труппе вернуть утраченную репутацию. В этом сезоне театр выпустил «Каменный цветок» Юрия Григоровича, довольно сильно искореженный самим создателем, «Неаполь» датского классика XIX в. Августа Бурнонвиля и возобновил собственный крошечный шедевр «Штраусиана» Владимира Бурмейстера.

Опыт исполнения столь разнообразного репертуара не прошел даром: сложнейший стиль Начо Дуато вызывает у танцовщиков не ужас, а энтузиазм. Однако пока «Станиславский» заполняет лакуны, оставленные в знакомстве с мировым процессом Большим и Мариинкой. Но если ему удастся вычертить собственную траекторию в мире многообразной современной хореографии, традиционным лидерам придется брать его в расчет.