Сотрудничество с правосудием: Иллюзия соглашения

В ноябре 2006 г. на Всероссийском координационном совещании руководителей правоохранительных органов по борьбе с преступностью и коррупцией президент России Владимир Путин обратил внимание на необходимость принятия законодательных решений, позволяющих заинтересовать привлекаемых к уголовной ответственности лиц в сотрудничестве с правоохранительными органами. Поручение главы государства реализовано в федеральном законе от 29.06.2009 № 141-ФЗ, которым внесены изменения в Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы Российской Федерации. Авторами закона предложен правовой механизм, основанный на привлечении к сотрудничеству обвиняемых, согласных предоставить следствию ценную информацию в обмен на особый порядок рассмотрения их уголовных дел в суде и смягчение наказания. Оформляются указанные отношения в виде письменного соглашения между прокурором с одной стороны и обвиняемым и его защитником – с другой. Содержание и процедура заключения досудебного соглашения о сотрудничестве, а также порядок привлечения к уголовной ответственности лиц, его заключивших, и определены в новом законе.

В редакционном комментарии, посвященном принятию федерального закона № 141-ФЗ («Pentito по-русски», «Ведомости» от 15.07.2009), было высказано мнение о том, что отсутствие доверия к правоохранительной системе может явиться серьезным барьером на пути реализации предложенных законодательных решений. Это, безусловно, верно в том смысле, что человек, не доверяющий следствию в принципе, ни при каких обстоятельствах на сотрудничество не пойдет и никаких соглашений с прокурором не подпишет вне зависимости от содержания закона. Однако дело здесь не только и не столько в том, насколько общество в целом и отдельные граждане доверяют следственным органам. Поскольку речь идет об использовании такого правового инструмента, как соглашение, успех его внедрения в практику зависит прежде всего от того, насколько законодатель сумел сбалансировать интересы его участников, а также заинтересовать их в выполнении взаимных обязательств и защитить от нарушений, допущенных другой стороной.

Досудебное соглашение о сотрудничестве определено в законе как «соглашение между сторонами обвинения и защиты, в котором указанные стороны согласовывают условия ответственности подозреваемого или обвиняемого в зависимости от его действий после возбуждения уголовного дела или предъявления обвинения». При этом соглашение должно содержать, с одной стороны, действия, которые обязуется совершить обвиняемый, а с другой стороны – нормы уголовного законодательства, применяемые при соблюдении им условий и выполнении обязательств, указанных в досудебном соглашении о сотрудничестве. По поводу приведенных положений закона уместны два замечания. Во-первых, установление ответственности за совершение преступления – прерогатива суда, который при назначении наказания руководствуется положениями Уголовного кодекса, включая те, которые предусматривают возможность смягчения наказания лицам, сотрудничающим со следствием. Поэтому условия уголовной ответственности не могут быть предметом соглашения, заключаемого между прокурором и обвиняемым. Во-вторых, досудебное соглашение о сотрудничестве в том виде, как оно описано в законе, вообще не содержит никаких обязательств со стороны обвинения. Таким образом, в предложенном виде данный документ никаким соглашением по существу не является, поскольку в нем отсутствуют обязательства одной из сторон (прокурора). Складывается впечатление, что авторы закона попросту упустили из виду то, что соглашение сторон по определению должно предусматривать их взаимные обязательства.

Поэтому вне зависимости от названия документа речь идет об одностороннем обязательстве обвиняемого совершить определенные действия в целях содействия следствию в раскрытии и расследовании преступлений, изобличении и уголовном преследовании других соучастников преступления, розыске имущества, добытого в результате преступления. Именно эти действия изначально должны быть описаны обвиняемым в ходатайстве о заключении соглашения о сотрудничестве и в дальнейшем подлежат включению в текст соглашения. Выполнение обвиняемым этого обязательства может повлечь в рамках установленных законом процедур рассмотрение его уголовного дела судом в особом порядке с применением норм уголовного закона, предусматривающих существенное смягчение наказания. В случае нарушения обвиняемым своего обязательства (предоставление ложных сведений либо сокрытие от следствия каких-либо иных существенных обстоятельств совершения преступления) его дело рассматривается в общем порядке без применения норм о смягчении наказания.

Как видно, законодатель полностью учел интересы стороны обвинения, детально описав обязательства обвиняемого, а также последствия их выполнения и нарушения. Включение в досудебное соглашение о сотрудничестве обязательств, которые принимает на себя сторона обвинения, представляемая прокурором, законом не предусмотрено. Каким же образом в таком случае предлагается реализовывать заложенную в законе идею сотрудничества? Иными словами, какие действия должен совершить прокурор, с тем чтобы выполнивший принятые на себя обязательства обвиняемый достиг своей цели – рассмотрения уголовного дела в особом порядке? Закон предлагает следующий ответ: прокурор, получивший по окончании расследования уголовное дело в отношении лица, выполнившего свои обязательства, предусмотренные досудебным соглашением о сотрудничестве, должен подготовить представление об особом порядке проведения судебного заседания и вынесения решения по делу. Именно в этом, по сути, и состоит то встречное обязательство, которое исходя из логики закона могло бы стать частью досудебного соглашения о сотрудничестве, с тем чтобы указанный документ отвечал требованиям полноценного двустороннего соглашения.

К сожалению, это вполне понятное и вытекающее из идеологии нового закона предложение нереализуемо на практике. Дело в том, что закон, подробно регламентируя содержание представления прокурора, требует описать в нем не только характер и пределы содействия обвиняемого следствию, но и значение сотрудничества с обвиняемым для раскрытия и расследования преступлений, изобличения и уголовного преследования других соучастников преступления, розыска имущества, добытого в результате преступления, а также преступления и уголовные дела, обнаруженные или возбужденные в результате сотрудничества с обвиняемым. Таким образом, возможность применения особого порядка рассмотрения уголовного дела поставлена в зависимость не только от выполнения обвиняемым принятых на себя обязательств, но и от ряда других, не зависящих от обвиняемого обстоятельств.

Обязательству обвиняемого сообщить определенные сведения следствию в полной мере соответствовало бы встречное обязательство прокурора подтвердить совершение указанных действий в форме представления, направляемого в суд вместе с уголовным делом. Это встречное обязательство гармонично вписывалось бы в концепцию двустороннего соглашения о сотрудничестве, если бы закон не требовал от прокурора обязательного описания и оценки результатов сотрудничества с обвиняемым. Ведь то, как будет использована информация, полученная от обвиняемого, будет ли она использована вообще и каковы будут результаты ее использования – эти и подобные вопросы, очевидно, находятся за пределами обязательств, принятых на себя обвиняемым, подписавшим досудебное соглашение о сотрудничестве. Более того, можно заранее предвидеть, что в силу ряда объективных и субъективных факторов следствие не всегда сможет результативно использовать информацию, полученную в рамках сотрудничества с обвиняемым. Результаты сотрудничества с обвиняемым, добросовестно исполнившим принятые на себя по соглашению о сотрудничестве обязательства, не должны влиять на решение о том, заслуживает ли он особого порядка рассмотрения дела, поскольку достижение этих результатов не зависит от воли обвиняемого.

Предложенный законом подход подрывает саму идею сотрудничества, поскольку учитывает интересы только стороны обвинения и не содержит механизма защиты интересов обвиняемого, выполнившего свои обязательства по соглашению о сотрудничестве. Это может явиться серьезным препятствием для практической реализации нового правового института.