Глобальный кризис: Кризисное развитие
Если мы признаем, что настоящий кризис является феноменом не столько циклическим, сколько структурным, из этого должны делаться соответствующие выводы.
Выход на траекторию нового устойчивого роста возможен тогда, когда правительства смогут решить проблемы, составляющие глубинные основания кризиса. Это проблемы технологические, экономические, регулятивные, социальные и, возможно, геополитические. Изменения происходят медленно, и ускорить их практически невозможно. Зато можно замедлить, цепляясь за старые экономические и технологические формы.
Сама антикризисная политика создает дополнительные проблемы и риски, которые проявятся уже в кризисном настоящем или в посткризисном будущем. Наиболее важные – макроэкономическая дестабилизация, рост государственного сектора и моральный риск (безответственность), оборачивающийся консервацией существующих хозяйственных структур. Рассмотрим ниже три эти группы проблем более подробно.
1. Ключевая проблема – накопление потенциала макроэкономической нестабильности, за которой может последовать нестабильность политическая.
Главная опасность – экспансионистская кредитно-денежная политика последнего года, нацеленная на противодействие дефляции и предотвращение запуска разрушительного механизма Великой депрессии восьмидесятилетней давности. Нынешняя политика дешевых денег и бюджетных вливаний неизбежно приведет к существенному росту суверенного долга большинства развитых рыночных экономик, а также делает более чем реальной в перспективе высокую инфляцию. Именно поэтому вопрос о «стратегии выхода», т. е. путях дезинфляции и сокращения государственного долга, уже возникает в дискуссиях политиков и экономистов. Возможные варианты действий властей достаточно очевидны: повышение налогов, сокращение бюджетных расходов, повышение процентных ставок.
Политические сложности такой политики не менее очевидны. С одной стороны, политики развитых стран (и особенно США) призывают своих коллег не ослаблять усилий по бюджетному стимулированию. Ведь слишком раннее возвращение к бюджетному консерватизму может привести к срыву попытки запуска «экономического двигателя». Правда, бывает очень трудно определить, в какой момент уже надо будет остановить печатный станок. С другой стороны, слишком длительная и слишком масштабная накачка экономики деньгами может (и будет) иметь долгосрочные последствия в виде выхода экономик развитых стран в поле высокоинфляционных значений. А это ловушка, из которой, как свидетельствует опыт многих стран, вырваться очень непросто.
Еще труднее оценить политэкономические проблемы и препятствия реализации постантикризисной политики. Ужесточение бюджетных расходов и повышение процентных ставок – процесс болезненный при любом режиме, но особенно опасен он для незрелых демократий, т. е. для стран, избиратели которых по причине своей бедности более уязвимы по отношению к популистским лозунгам.
Налицо опасность попадания развитых стран в замкнутый круг популизма, который, возможно, придется пройти несколько раз. Посткризисная ситуация требует ужесточения бюджетной и денежной политики, что влечет за собой новую рецессию. За рецессией вновь может последовать смягчение макроэкономической политики – и так несколько раз по кругу. Особенно неприятно то, что подобные колебания неизбежно ведут к расшатыванию институтов государственной власти, к снижению ее эффективности. В странах со слабыми институтами экономический цикл популизма нередко сопровождается политическими переворотами, поочередным приходом к власти популистских и консервативных диктатур. Разумеется, опыт ХХ века здесь не является абсолютным образцом для повторения, однако дает важную информацию о возможной логике развития событий.
2. Другой серьезной проблемой является массовая национализация – фактическая (скрытая) или явная (открытая). Как показал опыт последних четырех столетий, именно гарантии прав частной собственности создают основу для современного экономического роста, т. е. роста, обеспечивающего значимое увеличение среднедушевого ВВП. Сейчас этот тезис поставлен под сомнение. Спасая должников и наполняя банки капиталом, увеличивая гарантии по частным вкладам, государство берет на себя риски от решений всех основных участников хозяйственной жизни – и банкиров, и вкладчиков, и заемщиков (тем более что на практике это нередко одни и те же лица). Правительства большинства развитых стран предпринимают усилия, фактически дискредитирующие частную собственность, подрывающие фундаментальную основу рыночной экономики – личную ответственность человека (и прежде всего предпринимателя) за принимаемые им решения. Частные риски государство (но также и общество) готово принять на себя, т. е. политика национализации убытков делает на следующем шаге неизбежной национализацию рисков.
Правда, у нынешней национализации есть одна существенная особенность – ее вынужденный характер. Национализации ХХ века были идеологически мотивированными. А теперь мир сталкивается с принципиально новым феноменом: никто (или почти никто) не считает госсобственность институтом, обеспечивающим экономическую эффективность. Однако во всем цивилизованном мире антикризисная политика оборачивается серьезным усилением госсектора.
Помимо прямого огосударствления (национализации) наблюдается общий рост дирижизма, т. е. готовность государства указывать экономическим агентам, какие услуги они должны оказывать и какие товары производить. Банкротство Lehman Brothers с одной стороны и помощь Bear Stearns, AIG и Citibank – с другой плохо поддаются рыночной интерпретации, но являются результатом индивидуальных решений, т. е. соответствуют логике центрально-управляемой экономики.
3. Наконец, системные риски связаны с появлением среди рыночных игроков «самых равных» – тех, про которых говорят, что они слишком велики, чтобы разориться. В современном русском экономическом языке этот феномен называется «системообразующие предприятия», хотя эти предприятия представляют собой скорее системообразующих банкротов. Разумеется, во все времена существовали предприятия, крах которых нес повышенные социальные и политические риски для данного общества. Однако сам феномен современного экономического роста предполагает не только появление новых бизнесов (и фирм), но и уход прежних со сцены в результате конкуренции. Конкуренция и отсутствие «неприкасаемых» является основой современного экономического и – шире – общественного прогресса.
Между тем политика в современном мире в значительной мере нацелена на сохранение многих из тех гигантов, которые на самом деле являются рудиментами экономики прошлого. Существует по крайней мере два аргумента в пользу их поддержки. Во-первых, из-за важности производимых ими товаров или услуг. Во-вторых, из-за социальных (а то и политических) последствий, которые может повлечь за собой их закрытие. Оба эти аргумента важны, однако решение встающих здесь проблем власти должны искать не в плоскости поддержания на плаву потенциальных банкротов.
В настоящее время большинство правительств полагает, что проблема «системообразующих предприятий» может быть решена путем лучшего регулирования их хозяйственной деятельности, более внимательного отношения к ним со стороны органов власти. Чаще всего такого рода предложения звучат применительно к банковскому сектору, хотя и к производственным отраслям (особенно инфраструктурным) они тоже вполне применимы. Эффективность подобного регулирования вызывает принципиальные сомнения: если раньше такой системы построить не удавалось, то почему она окажется эффективной теперь? Гораздо более продуктивным (хотя и более сложным) является путь преодоления однозначной увязки данной фирмы с оказываемой ею услугой, необходимой с национальной точки зрения. Государство должно обеспечить доступность активов и технологий для экономического агента, который может прийти на смену менеджменту и собственникам системообразующего банкрота, и именно в этом состоит реальное искусство политика.
Социально-политические риски банкротства также должны быть предметом специального внимания государства. Речь должна идти о помощи в социальной реструктуризации и адаптации к новым сферам приложения труда работников банкротящихся предприятий. Достаточно хорошо известен успешный опыт такого рода действий, в том числе и в России 1990-х гг. – реструктуризация угольной отрасли позволила закрыть большое число неэффективных шахт, переобучая и перепрофилируя высвобождаемых работников, которые находили себе дело в других секторах.
Окончание статьи читайте в следующую среду, 26.08.2009. Полная версия будет опубликована в журнале «Экономическая политика».