Налог на чрезмерность

«Если увеличения требований к капиталу будет недостаточно, я рад буду рассмотреть введение налога на финансовые операции, – сказал председатель совета директоров Управления финансовых услуг (FSA) Тернер в интервью журналу Prospect. – О таких налогах давно мечтали экономисты, ратующие за развитие, и те, кого беспокоит изменение климата. Это хороший и разумный источник финансирования общественных интересов».

Размер некоторых секторов финансовой системы, включая деривативы и хеджирование, а также – частично – управление активами и торговлю акциями, превысил социально разумные нормы, настаивает Тернер: дискуссия о бонусах банкиров популистская, отвлекает общественное внимание от действительно необходимых мер по ограничению размеров финансового сектора. Более высокие требования к капиталу банков – основной инструмент, который FSA будет применять для ограничения чрезмерной активности и прибылей банков, но дополнительным средством может стать введение налога на финансовые операции на общемировом уровне, считает он: «Если вы хотите ограничить чрезмерные выплаты в раздувшемся финансовом секторе, нужно сократить размер этого сектора или применить специальные налоги на доход до выплаты вознаграждения».

Тернер не считает, что FSA должно любой ценой поддерживать конкурентоспособность Лондона как мирового финансового центра, так как Сити стал дестабилизирующим фактором в британской экономике.

Налог на финансовые операции часто называют налогом Тобина – по имени лауреата Нобелевской премии по экономике 1981 г. Джеймса Тобина. Последователи экономиста предлагали направлять полученные средства на развитие бедных стран. В 2005 г. ввести налог Тобина, чтобы нивелировать негативные последствия «либеральной глобализации», предложил тогдашний президент Франции Жак Ширак. Подобные предложения всегда встречали яростную критику финансистов, представителей Великобритании и США и многих экономистов.

Введение неправильных регулирующих норм или неправильных налогов может привести к исходу бизнеса из Великобритании, предупредила Британская банковская ассоциация. «Великобритания получит меньше налоговых доходов, будут потеряны рабочие места, причем не только в банковской отрасли, но и в компаниях, предоставляющих услуги банкам», – говорится в ее заявлении.

Вопрос налогообложения находится в ведении министерства финансов, следует из заявления ведомства: «Министры финансов стран «двадцатки» будут обсуждать вопрос бонусов, которые поставили банковскую систему под удар, на следующей неделе в Лондоне».

Комментарии Тернера – в русле предложений французских и немецких политиков, указывает аналитик Barclays Capital Адарш Синха. На этой неделе Франция ввела жесткие нормы, определяющие вознаграждение банкиров, а президент Николя Саркози призвал коллег по «двадцатке» ввести международные ограничения на размер бонусов, когда в сентябре они соберутся на саммит в Питсбурге. Его инициативу поддержала канцлер Германии Ангела Меркель.

«Если бы Тернер хотел спровоцировать максимальные политические потрясения, он бы не смог придумать лучшего повода, – сказал Bloomberg специалист по регулирующим нормам Саймон Глисон, юрист из Clifford Chance. – Но даже когда он кажется глупым, он очень умен: налог на операции ударит по валовой выручке банков, включающей бонусный пул, тогда как прочие виды налогообложения сокращают прибыль».

Система координат, которая была основана на теории эффективности рынков и в которой действовали и регуляторы, и финансисты, рухнула и Тернер поднимает принципиальный вопрос: в какой системе теперь действовать регуляторам, пишет колумнист Financial Times Джиллиан Тетт. «Тернер предлагает политикам и регуляторам длинный список идей для обсуждения. Помимо налога Тобина он хотел бы рассмотреть ограничения на финансовые инновации, доминирующую роль [отдельных финансовых институтов] на рынке, пересмотреть систему ценообразования в секторе банковских операций с другими банками и корпоративными клиентами. Но эти идеи – не манифест. Он лишь подчеркивает, что регуляторы все еще пытаются понять, что делать после того, как доминировавшая экономическая и финансовая теория почти полностью разрушилась», – заключает Тетт.