Передача власти: Закончить нельзя продолжать

Заканчивается кризис или нет? Этот вопрос с каждым днем превращается не только в центральную тему экономических дискуссий, но и в главный сюжет политической осени.

Представители экономического блока правительства транслируют весьма осторожный оптимизм: рецессия, возможно, завершается, наметившаяся тенденция роста может стать устойчивой, хотя в ближайшие месяцы важно не спугнуть «позитив», да и полностью последствия кризиса в экономике будут преодолены не раньше чем через два или три года.

Тем не менее увеличение количества и частоты оптимистичных оценок экономической ситуации сразу же влияет на политическую повестку дня. Это не значит, что в ближайшее время можно будет на политическом уровне провозгласить конец кризиса и победу над ним. Для этого нет условий. Неопределенность все еще высока, вероятность срыва в позитивных экономических новостях и нарастания так называемой второй волны остается. Проект бюджета на следующий год откровенно тяжелый, и использовать его в качестве иллюстрации для массового сознания «начала выхода» из кризиса крайне затруднительно. Самые важные с социальной точки зрения повседневные признаки кризиса – высокая инфляция, безработица, сокращение доходов и необходимость все больше экономить – сохраняются. Более того, именно потребительский пессимизм представляет большую угрозу для подающей признаки жизни экономики и может отправить ее на новый кризисный круг.

Хотя политической «перезагрузки» теме кризиса в ближайшие месяцы не избежать. Первая проблема связана со сроками кризиса и состоит в том, что с политической точки зрения и в массовом сознании, и в восприятии элит до недавнего времени все же доминировала подспудная надежда на «короткий кризис». Вторая проблема крутится вокруг вопроса направления выхода из кризиса – вперед или назад. Она связана с тем, что сохранение после кризиса прежней рентно-сырьевой модели развития, несмотря на все усилия власти по пропаганде идеи модернизации, воспринимается частью элиты и населения не только как приемлемый, но и как предпочтительный сценарий.

Пока весь последний год речь шла об оперативном ручном тушении кризисного пожара и оттаскивании экономики от пропасти, все эти подспудные надежды на короткий кризис и будущее возращение ситуации на круги своя, т. е. к модели тучных лет, могли быть даже важным фактором социально-политической стабилизации. Но теперь в эти два вопроса придется вносить более очевидную политическую определенность.

Причем это придется делать на фоне позитивных сигналов, исходящих от вроде бы отталкивающейся от дна экономики, что, конечно, только осложняет ситуацию, поскольку может подогревать завышенные социальные настроения и ожидания.

Да, социологические опросы показывают, что за время кризиса в стране сложилось «адаптировавшееся большинство». По данным ВЦИОМ, 58% граждан адаптировались к произошедшим за последний год в стране социально-экономическим переменам. По данным «Левада-центра», 55–57% населения готовы к тому, что в течение ближайшего полугодия экономическая ситуация в целом и их собственное финансовое положение и качество жизни останутся примерно такими же, как сегодня.

Однако начиная с осени-зимы прошлого года на вопрос «Когда, на ваш взгляд, кончится кризис?» люди чаще всего отвечали, что через год или полтора. И это значит, что к концу этого – началу следующего года запас времени, связанный с доминирующими социальными настроениями по поводу приемлемой продолжительности кризиса, будет в основном исчерпан.

Это не значит, что если массовые настроения и ожидания по поводу продолжительности кризиса не будут соответствующим образом обновлены, то нас обязательно ждет рост протестности. Особого потенциала для этого нет. Но проблема не становится менее серьезной, поскольку альтернативой протесту при увеличивающейся продолжительности кризиса может быть усиление социальной депрессии и риск превращения ближайших лет в «потерянные годы» для модернизационных идей государства. Тем более если на фоне сохраняющихся непростых социальных проявлений и последствий кризиса сырьевая экономика и бизнес будут приносить все больше позитивных сигналов о своем самочувствии и наглядно демонстрировать их окружающим в соответствии с известной шуткой «в России – кризис, а у нас – пятница».

Ближайшей осенью российской политической системе предстоит справиться со всеми этими непростыми обстоятельствами социально-политической перезагрузки темы кризиса.

Поддерживать надежду на короткий кризис – значит усиливать угрозы инерции и расслабленности в элите и обществе, «поглаживать» настроения жить по-старому, что срывает модернизационную идею государства. Предельно ясно объяснять перспективы долгого кризиса, сложность выхода из него и неочевидность каких-либо новых тучных лет в среднесрочной перспективе – значит сталкиваться с рисками негативных социальных настроений, но зато и иметь шанс не на словах, а на деле договариваться с обществом по поводу модернизационной повестки дня.

Соблазн заявить если не об окончании кризиса, то об очень скорой победе над ним весьма велик. Однако такой лозунг может оказаться очевидно преждевременным с экономической точки зрения. Да и в политическом плане рановато закрывать кризис и объявлять имя его главного победителя с прицелом на выборы 2012 г.