В главных ролях: Регионы ждут системных жестов
Уникальность Красноярского случая культурной инновации определилась стечением обстоятельств и людей в новом, «с иголочки» Музее Ленина – в конце советской эпохи, в начале 90-х. Практически конверсия 13-го по счету виртуального мавзолея началась с фестиваля «Новые территории искусства», который благодаря проникшим тогда в российское Министерство культуры инноваторам финансировался федеральным бюджетом. С тех пор в Красноярском музейном центре возникла и нарастает серия собственных инициатив и проектов, среди которых наиболее масштабным и резонансным стала Красноярская музейная биеннале. Это практически первая в России биеннале с участием представителей contemporary art, стартовавшая в 1995 г. Осенью 2009 г. состоялась уже 8-я биеннале.
Красноярский музейный центр
государственная организация, крупнейшая в Сибири презентационная площадка современного искусства. С 1995 г. проводится Красноярская международная музейная биеннале. В 2002 г. появился новый проект для города и горожан «Музейная ночь», представляющий собой тематическую динамичную ночную программу, куда входят не только выставки и инсталляции, но и музыкальные концерты, видеопоказы, арт-шоу, перформансы, паблик-арт.
За все эти 17 лет культурно-инновационный процесс с переменным успехом финансировался из государственных и благотворительных источников. В основном это были точечные инъекции. От государства помимо возмещения эксплуатационных затрат на содержание здания и символической зарплаты иногда удается получить целевое проектное финансирование только в рамках «датно-юбилейных» программ типа Дня Победы и раз в два года минимальный бюджет на часть программы биеннале.
В жанре микропроектов накоплен позитивный опыт поддержки иностранными благотворительными организациями, например Немецким культурным центром им. Гете в Москве. С Британским советом за два года до его закрытия в России удалось сделать несколько ярких проектов. В последние годы на поддержку визитов своих художников охотно откликаются голландские благотворительные программы.
В истории такого мегапроекта, как Красноярская биеннале, в разное время заключалось генеральное партнерство только с двумя частными институциями: Фондом Сороса и Благотворительным фондом Михаила Прохорова. В обоих случаях не возникало никакого ощущения ангажированности. Единственное, Фонд Сороса делал акцент на социальном резонансе и участии общественных групп в проекте. Последние три года при поддержке Фонда Прохорова нам удалось реализовать три крупных проекта по тематической линии творческой идентичности Сибири. В этом партнерстве мы совершенно свободны в творческом поиске.
Новая необходимость
Однако при всей позитивности эпизодического «микрокредитования» отдельных выставочных инициатив и целевой поддержки раз в два года проекта биеннале созрела необходимость в инвестировании инфраструктурных вещей.
С одной стороны, у нас в оперативном управлении центральная экспозиционная площадка города с большим количеством квадратных метров, с другой – мы испытываем хронический голод по материалу для наполнения объема. В весьма разряженной креативной атмосфере сибирского города уповать на буйство творческой стихии все еще не приходится. Ведь арт-рынок современного искусства в России, за исключением Москвы, нигде не развивается, поэтому естественного прироста необходимой художественности не происходит. Только местными творческими силами поддерживать высокий уровень выставок и событий не получится. Да и сам феномен современного искусства по определению кросс-локален, поэтому «северный завоз» художников и проектов – логичная культурная технология развития. Наиболее эффективной тактикой является эксклюзивная – «сайт-специфик» работа, сделанная представителем экс-территориального художественного сообщества специально в местном контексте.
В этом случае возникают расходы по компенсации географической удаленности.
С местным же потенциалом возможна и необходима стратегическая активность по информированию, образованию, постановке опытов и продвижению.
Именно в Сибири, лишенной естественного для континентальной территории городского культурного ландшафта, возникает острая потребность в европейского уровня площадке. (Неслучайным и знаменательным сигналом является беспрецедентное до сих пор присуждение в 1998 г. Красноярскому музейному центру музейного приза Совета Европы.) Принципиально высокое и креативно-развитое качество архитектуры, среды и экспозиции – самое эффективное средство самоидентификации со временем и пространством растущего и живущего в Сибири человека. Настоятельна потребность инсталлирования мирового культурного «анклава» в региональную территорию. Создание «Окна в Париж» оборачивается, в свою очередь, пониманием и принятием внецивилизационных ценностей, традиции и истории местной земли. И вообще, конвертирование, сообщение и трансляция пространственности, простора, дали видится единственным культурным ноу-хау, если не Сибири, то Красноярского музейного центра.
Сегодня региональная Россия имеет несколько модельных примеров учреждения платформ экспериментальной сложной культуры. Так, опыт Перми демонстрирует эффективность «импортной» модели запуска культурной инновации в опоре на первое лицо краевой администрации и передового бизнесмена-сенатора, которые готовы ассоциировать себя с музеем и фестивалем современного искусства. Да и, скажем, случай Нижегородского центра современного искусства, завершающего строительство большой площадки, хотя инициирован и двигается местными пассионариями масштабно, состоялся благодаря поддержке окружного представителя президента. В итоге порукой устойчивого развития стал федеральный статус культурного института. Таково положение вещей, что у нас пока все зависит от «продвинутости», смелости и готовности первых лиц региона рисковать привычным патерналистским амплуа, комфортно следующим за сложившимся вкусом населения и консервативного местного истэблишмента.
К сожалению, в большинстве мест государство российское все еще боится личности. Не решается или не умеет делать ставку на свободное и творческое самоопределение человека. Да и население без развивающего образования, опыта самоуправления и гражданской ответственности по-прежнему безмолвствует на фоне шума медиа- и шоу-бизнеса. Действительно бескомпромиссная креативность в культуре по-прежнему настораживает и тех, и других, и третьих ощутимой независимостью и «незаинтересованностью» в руководстве сверху, сбоку и снизу. Слишком медленно приходит понимание, что главная миссия сложной культуры и ее флагмана – искусства – есть производство субъективности.
На культурно-политической повестке дня – системные институциональные жесты, к каковым относится и учреждение в Красноярске Центра или Музея современного искусства как внятно позиционируемого культурного ресурса и точки опоры творческого роста личности.